Воспоминания о несбывшемся

[улыбка 45 калибра]

Для себя и для тех кому интересно.

название: Воспоминания о несбывшемся
автор: mari1234
бета: Tinka1976
фандом: CSI:Miami
пейринг: Эрик-Келли
рейтинг: NC-17
жанр: ангст, романтика
часть 1.
часть 2.
часть 3.
окончание

Небольшая бухта, белый песок, океанские волны и одиночество. Убежище, где можно скрыться от посторонних взглядов, куда можно принести свою печать и горе, где можно плакать, не стесняясь слез. Безбрежный океан, шум прибоя, соленые брызги, падающие на лицо и смешивающиеся с горькими слезами. Спрятаться, скрыться от огромного и бушующего мира. Забыть о боли, отдаться теплому ласкающему ветру. Снова и как всегда. Возвращение в «бухту слез», что лишь на короткий и такой сладостный миг стала «бухтой нежности». Кончено, все кончено. Любовь и жаркие ночи, безрассудные поступки и слова, обжигающие как огонь - все смыло штормовою волной, окатив с ног до головы ставшей вдруг ледяною водой. Босые ноги на влажном песке, волосы, подвластные ветру, прячущие пылающее лицо, глаза, полные непролитых слез. Бессмысленные надежды и ожидания. Одна, снова одна. И темная южная ночь спрячет и укроет, но не принесет облегчения. Завтра новый день, новые дела. Жизнь потечет по привычному руслу, только не будет Его, теперь уже никогда.
Каждый день с тобой для меня был раем. Вспоминая прошлое, я виню себя за каждую минуту, не проведенную с тобой, за каждую секунду, что не была рядом. Ты – мой сон, моя несбывшаяся мечта. Я жила тобой, тобой дышала. Отзовись. Усмири мою боль. Я люблю тебя. Хочу быть с тобой.

*******
…серебристая «Ауди» неслась прямо на нее, не сбавляя скорости. Достать пистолет, прицелиться. Выстрел. Вспышка. Пулевое отверстие на лобовом стекле, мгновенно окрасившемся в алый цвет крови. Лицо. Знакомое лицо, искаженное болью и страхом…
- Нет, не хочу! - Келли вскинулась на постели, задыхаясь от слез, с трудом разлепляя мокрые глаза. - Нет, только не это. Эрик. Я не хотела, - слова, еле слышные в полумраке спальни, слетали с ее губ. - Нет…
Келли погрузила пальцы в волосы, спутанные и влажные от пота, они мешали ей, лезли в лицо. Тяжело вздохнув, она скрутила их в узел и заколола на затылке. Встряхнула головой, резкое движение отдалось болью в висках. А мысли снова вернулись к увиденному сну. Кошмар, в котором она снова и снова стреляет по машине, ранит Эрика, снится ей почти каждую ночь. Возвращая на место перестрелки, заставляя переживать события того, так круто изменившего ее жизнь черного дня. Что случилось потом, куда пропал Эрик, где он сейчас? Жив или, может, давно уже мертв? Кровь в разбитой машине, след, оставленный на мокрой глине у самой кромки воды. Чей он? Болота - они безмолвны и свои тайны не открывают никому, хороня их в глубоких топях, густых зарослях, в звенящей темноте ночи, во влажной жаре дня. Прошел почти месяц, поиски оказались бесполезными. Эрик исчез, словно растворился в болотном тумане, не оставив никаких следов, никаких надежд на свое возвращение.
Келли не могла не винить себя в случившемся, как она себя не уговаривала, как не пыталась объяснить, что она не знала, не видела, а действовала по правилам. Но она стреляла, ранила Эрика, а потеря крови могла его убить. Это было невыносимо, измученный мозг миллионы раз просчитывал, продумывал возможные варианты, стараясь найти объяснения, но все сходилось к одному, ждать не имеет смысла, Эрика больше нет. Но эта мысль заставляла протестовать все ее существо, Келли не могла и не хотела верить в трагический конец. Нет, от жив. Иначе бы она почувствовала, поняла, что лопнула та тонкая, но прочная ниточка, что столько лет связывала их, давала возможность понимать и чувствовать друг друга.
Время не остановишь, как бы, не хотелось замедлить его бег. Дни идут за днями, проходят недели. Вот и кончилась весна, а наступившее лето не радует, а лишь приносит новые огорчения и неприятности.
Жаркие, влажные и душные ночи превратились в настоящую пытку. Сегодня она снова забыла включить кондиционер, и балконная дверь оставалась открытой всю ночь. Келли, как обычно в последнее время, простояла не один час у распахнутой двери на балкон, глядя на ночной город и вспоминая прошлое, пока силы не оставили ее. Сон тревожный, не снимающий усталость, снова был слишком коротким и оборвался привычным кошмаром.
Вот и сейчас, несмотря на раннее утро, с улицы проникала жара, наполняя комнату, облепляя тело, лишая возможности свободно дышать. Легкая шелковая, почти невесомая ночная рубашка прилипла к влажной коже, вызывая легкое отвращение. Приподнявшись, Келли с каким-то остервенением стянула с себя сорочку и бросила на пол. Сил не было, желания что-то делать тоже. Откинувшись на подушку, Келли смотрела в потолок, рисунок на белых плитках плыл и растекался. Слезы одна за другой скатывались из уголков глаз, оставляя влажные следы на щеках. Боль не отступала, ее холодная и безжалостная лапа сжимала сердце, не давая ему биться ровно. Сердце рвалось на части, душа ныла. Келли не находила ни одного укромного уголочка, куда можно было бы спрятаться от этого убивающего чувства. Чувства одиночества. Повернувшись на бок, Келли обняла подушку, уткнувшись в нее лицом, подтянула колени к животу и замерла. Она понимала, что надо встать, закрыть дверь на балкон и включить кондиционер. И попытаться уснуть. Еще рано, зеленые цифры будильника замерли, показывая 5:13. Превозмогая себя, Келли перекатилась на постели, опустила ноги на пол и поднялась. Спальня, окружающая обстановка и она сама закружились в медленном ритме, плавно переворачиваясь вверх ногами, в глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Келли поняла, если она останется стоять, то упадет, потеряв сознание. Пришлось сесть, а затем снова лечь. Тошнотворное головокружение потихоньку отступило, но вызвало страх. Это воротящее душу ощущение Келли испытала не первый раз, оправдывая тем, что она в последнее время почти ничего не ела. Голодный обморок, но что ей делать, если аппетит пропал напрочь?
Немного подождав, она уже очень осторожно, стараясь не делать резких движений, сползла на пол, комната осталась на своем месте. Келли закрыла дверь, задернула шторы и включила кондиционер на максимум, растянулась поперек кровати и в таком нелепом положении отключилась, усталость взяла свое.
Разбудил Келли звонок телефона, она, не открывая глаз, протянула руку и попыталась нащупать трубку, валяющуюся на полу, около кровати, но опоздала, звонивший оборвал связь. Номер был знакомым, но Келли соображала с трудом, ее трясло, как в лихорадке, кондиционер нагнал холода, и она замерзла, лежа на постели обнаженной. Завернувшись в одеяло, Келли листала записную книжку. Звонила Наталья. Первое, о чем подумала Келли - что проспала и опоздала на работу, но было слишком рано. Может, она просто ошиблась номером, поэтому так быстро и отключилась? Келли пожала плечами, стараясь двигаться плавно и медленно, спустила ноги на пол, поднялась и пошла в ванную. Самочувствие было мерзопакостным, болела голова и подташнивало.
Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания на работе, придется постараться, приводя себя в порядок. Расслабляясь дома, давая эмоциям выход наружу, Келли делала все возможное, чтобы ее коллеги и сотрудники лаборатории не поняли, в каком отвратительном состоянии находится она в последнее время. Чем дальше, тем труднее становилось «держать лицо», мило улыбаться, болтать с напарниками, выезжая на место преступления, но многолетняя привычка пока не подвела Келли ни разу. Выходя из дома, она словно надевала защитный комбинезон, застегнутый на все молнии, кнопки, ремешки так плотно, чтобы ничто не смогло просочиться наружу. Роль шлема играла улыбка, приветливая и доброжелательная, которую Келли научилась одевать на лицо независимо от настроения и состояния ее внутреннего мира. Единственное, что могло выдать ее – это глаза, выражение их было печальным, и Келли вдруг снова приобрела привычку ходить в темных очках, они очень хорошо помогали ей играть роль вполне довольной жизнью женщины.
Контрастный душ, ароматный шампунь для волос, делающий их пышными и блестящими, неброский, но хорошо скрывающий бледность ее щек и круги под глазами макияж. Привычно и обыденно. Ставя на полочку тюбик с кремом, Келли коснулась рукой коробочки с бритвой. Пальцы пробежались по шероховатой поверхности, а внутри снова все сжалось. В квартире находилось много вещей, напоминающих об Эрике, вызывающих веселые, но чаще грустные воспоминания. Келли, сжав зубы, чтобы снова не расплакаться, убрала бритву в навесной шкафчик, протерла рукой вдруг запотевшее зеркало, разглядывая себя. Сосредоточилась, настраивая себя на рабочую волну: больше никаких слез, улыбнуться самой себе и вести себя так, словно ничего не случилось. Привычно откинула волосы за спину, выпрямилась и из ванной вышла совсем другая женщина - уверенная в себе, с гордо поднятой головой, криминалист мисс Дюкейн, готовая к новому, длинному жаркому летнему дню.
Легкая походка, еле заметная улыбка на губах, звонкий перестук каблуков по пластиковому полу. Келли вышла из лифта и направилась к себе, в баллистическую лабораторию. Но она не успела пройти и половину пути, как ее окликнул знакомый голос:
- Келли, - лейтенант Кейн, привычно положив руки на пояс и слегка наклонив голову, пристально смотрел на свою подчиненную.
- Да, я слушаю, - с готовность откликнулась Келли, оборачиваясь и мило улыбаясь, - очередное задание?
- Вот именно, - Горацио кивнул и коротко пояснил, - труп на пляже, около старого пирса. Возьмешь новенького, и разберитесь там. Хорошо? - он немного подался вперед, улыбаясь одними глазами.
- Не вопрос, - она утвердительно кивнула, - тогда мы сейчас и поедем. Я пойду? – спросила Келли, видя немой вопрос в глазах шефа.
- Да-да, поезжайте, надо все сделать как можно лучше, - Горацио развернулся и пошел в противоположную сторону от Келли, но, сделав несколько шагов, остановился и, обернувшись, проводил хмурым взглядом уходящую женщину. Покачал головой, прищурил глаза и задумался. Келли шла по коридору, прямая спина, легкое покачивание бедрами, волосы рассыпаны по плечам, вроде бы все обычно, но лейтенант Кейн был бы плохим начальником, если бы купился на это деланное спокойствие и равнодушие. С момента исчезновения Эрика Келли изменилась, и он это очень хорошо видел. Еще задолго до перестрелки на складе он заметил перемену в отношениях между его сотрудниками. Горацио - криминалист от бога, с его-то чутьем и возможностью понимать людей - стал догадываться, что между Келли и Эриком отнюдь не близкая дружба, а нечто более серьезное. Работе это не мешало, да и конкретных подтверждений не было, поэтому он просто иногда присматривался к ним, не предпринимая каких-либо действий. Но вот теперь, теперь он видел, что переживания Келли намного сильнее и глубже, чем она показывает. Зная Келли на протяжении нескольких лет, Горацио ощущал, как изменился ее внутренний мир, видел, что она слегка похудела, ее глаза, искрящиеся, когда Келли улыбалась, стали печальными, а улыбка на губах отнюдь не означала, что ей весело. Звонок телефона вырвал Горацио из задумчивости, сообщение о новом преступлении на время изменило ход его мыслей.
Келли прошлась по кабинетам в поисках нового сотрудника, которого Горацио взял неделю назад. Отсутствие Эрика не могло не отразиться на работе лаборатории, рук явно не хватало. Кто-то из лаборантов сказал, что новенький в комнате отдыха, и Келли, захватив свой чемоданчик с криминалистическими принадлежностями, поспешила туда. Но по пути заглянула в лабораторию ДНК, ей хотелось узнать, зачем звонила Наталья. Открыв дверь, Келли приветливо улыбнулась, поздоровалась и спросила:
- Нат, ты звонила мне утром, что случилось?
Наталья медленно, словно нехотя оторвалась от микроскопа, пожала плечами и извиняющим тоном ответила:
- Извини, что побеспокоила, я сама во всем разобралась, - она обманывала Келли, так и не решившись сказать ей правду.
- Ничего, все нормально, - Келли поправила прядь волос, непослушно падающую ей на глаза, - зато ты меня разбудила. Пока, - она вышла в коридор, а Боа Виста смотрела ей вслед сочувствующим взглядом. Просто основываясь на чисто женской интуиции, она понимала, что с Келли творится что-то неладное. Ей хотелось поговорить, спросить и, может, если получится, помочь. Наталья понимала, что, окажись она на месте Келли, ей было бы очень плохо, несмотря на то, что ее роман с Эриком был давно, и порой казался игрой воображения, переживала бы она очень сильно. А если предположения Райана правда, то… Наталья тряхнула головой, она поражалась силе воли и выдержке, которыми обладала Келли. Такой характер, такое мужество имеет далеко на каждый представитель сильного пола, а Келли - женщина, и слабой она никогда не была. Но, что бы там ни было, наверняка у нее, как и любого человека бывают моменты, когда одиночество делается нестерпимым и появляется желание высказаться, и чтобы кто-нибудь просто пожалел и успокоил. Дружеское участие, как часто мы, оказывается, лишены его и не имеем возможности, вернее, не разрешаем себе поплакаться в подставленное плечо.
Келли вошла в комнату отдыха, где и нашла их нового криминалиста. Молодой человек приятной наружности был полной противоположностью Эрика, может, из-за этого с ним было проще работать, чем с кем-то другим. Глядя на него, Келли видела только настоящее, никаких воспоминаний, ничего, чтобы ей напоминало об Эрике.
- Стивен, у нас вызов, собирайся, - Келли остановилась в дверях, ее новый напарник пил кофе, и запах напитка вызвал у нее легкую тошноту, - поторапливайся, я подожду тебя в машине, - Келли все же зашла, задержав дыхание, взяла из холодильника бутылку воды и быстро вышла в коридор. - Что со мной? - спросила она себя еле слышным шепотом. В желудке было пусто, но есть Келли не могла, любая еда вызывала отвращение. Спустившись в гараж, она села в машину и стала ждать Стивена. Невольно Келли улыбнулась, представив новенького. Невозмутимый скандинав, швед по национальности, уж очень он был серьезный и к делу относился просто с невероятным рвением и дотошностью, что было хорошим качеством, да и специалист он был неплохой. Не зря Горацио выбрал именно его и переманил из ночной смены. Не прошло и пары минут, как пассажирская дверца открылась, и молодой человек сел рядом с Келли.
- Мисс Дюкейн, извините за задержку, - он говорил с легким акцентом. Улыбнулся, пристегнул ремень безопасности и посмотрел на Келли, словно ожидал от нее дальнейших указаний.
- Поехали, труп на пляже, так что нас ждет не очень приятное зрелище, и чем мы быстрее проделаем необходимую работу, тем лучше для нас, - сказала Келли, заводя машину и выезжая со стоянки.
Автомобиль остановился у кромки пляжа. Место преступления, привычно огороженное желтой лентой, копы, вездесущий Трип, стоящий уперев руки в бока. На белом песке изломанное женское тело, а невдалеке в океане покачивается перевернутая вверх килем небольшая прогулочная яхта, и полицейский катер со спасателями борту. Увиденная картина показалась Келли знакомой до боли, да и место было то же самое, лишь детектив был другим, а водолазы, стоящие по колено в воде заставили сердце Келли биться быстрее, их тоже было трое, как и тогда. Услужливая память легко нарисовала картину из далекого прошлого. Картинка была такая яркая, что Келли зажмурила глаза и окунулась в воспоминая, забыв на время, куда и зачем она приехала.

*******

- Келли, тебе придется немного поплавать, - Горацио улыбался, глядя в испуганное лицо девушки, - всего лишь на катере, ничего страшного.
Келли выдохнула, понимая, что лейтенант просто шутит. На океанской глади виднелось дно перевернутой яхты, огибая ее, с ревом приближался полицейский катер, на борту стояли три мужские фигуры в костюмах для подводного плаванья.
- Келли, среди водолазов наш новый криминалист, будете работать напару, - Горацио наклонил голову, пытаясь заглянуть собеседнице в глаза, - он толковый парень, жаль, я не сумел познакомить вас лично.
- Горацио, ты же знаешь, я не люблю сюрпризы. Меня не было всего неделю, а тут новенький. Откуда? - Келли улыбнулась, и сразу показалось, что взошло еще одно солнышко, столь яркой и открытой была улыбка девушки. - Надеюсь, мы с ним сработаемся.
- Обязательно, - лейтенант прищурился, глядя на океан. Катер подошел к берегу и один из водолазов, что-то сказав своим коллегам, направился в сторону криминалистов. – А вот и он. Познакомьтесь. Келли Дюкейн, эксперт-баллистик, - Горацио взглянул на Келли и, переведя взгляд на молодого человека, представил его. - Эрик Делко, наш новый сотрудник, - лейтенант медленно развернулся и пошел к стоящему рядом с пляжем «хаммеру», оставив молодых людей вдвоем. - Да, Келли, - он обернулся, - сегодня здесь ты за старшую, если что - звони.
Келли сердито взглянула на новенького, но улыбка, предназначенная ей, белозубая, открытая и обезоруживающая, стерла с ее лица хмурое выражение. Они несколько минут смотрели друг на друга. И Келли вдруг пожалела, что приехала на пляж в кроссовках, ее взгляд уперся Эрику в грудь, он показался очень высоким, а она была по сравнению с ним просто маленькая девочка. Это внезапное сравнение не понравилось Келли, она, подняв голову, с вызовом глянула в лицо молодого человека и тоном, не терпящим возражений, сказала:
- Пора приступать к работе, так можно простоять слишком долго, - обогнула Эрика и пошла по песку к воде, спиной чувствуя взгляд.
«А он симпатичный», - неожиданно мелькнувшая мысль заставила Келли улыбнуться.

Дело казалось несложным. Во время ночного шторма опрокинулась яхта одной голливудской "звезды", и теперь предстояло поднять со дна утонувшие вещи и, предположительно, драгоценности. Хозяин яхты обвинил одного из гостей в краже украшений, принадлежащих его жене. Шкатулка с драгоценностями, по его словам, исчезла из каюты незадолго до шторма. Пропажу обнаружили через несколько минут после того, как яхта покинула порт. Предполагаемый вор отказался продолжить путешествие и остался на суше. Молодой актер, обвиненный в краже, все отрицал. Теперь предстояло выяснить, кто прав. Если шкатулку обнаружат на дне, то ход дела может измениться. Обвинение в краже превратится в обвинение в клевете. А похитителем может оказать любой из гостей, находившихся на судне.
Остановившись у кромки воды, Келли соображала, как ей взобраться на катер - от песка до борта было расстояние около метра, и пришлось бы намочить ноги, если ей не пришли на помощь. Эрик, шедший позади нее, долго не раздумывал, легко, словно она ничего не весила, подхватил Келли на руки, и, перенеся через борт, поставил на палубу. Келли даже не успела охнуть, как оказалась на катере. Эрик взобрался следом за ней, и маленькое суденышко отчалило от берега, через несколько минут встав на якорь в паре метров от затонувшей яхты.
Летний день. Жара. Солнце, стоящее в зените словно сошло с ума, его палящие лучи обжигали кожу. Полный штиль, ни ветерка, ни дуновения. Гладь океана - словно зеркало, лишь изредка искажаемая волнами от прошедшего на горизонте круизного лайнера. Солнечный свет, отражаемый от воды, слепил глаза. А вещам, поднимаемым со дна океана, казалось, не будет конца. Водолазы достали несколько бумажников, мобильные телефоны, эксклюзивную обувь, одежду, но главное – шкатулку с драгоценностями – никак не могли обнаружить. Несколько часов, проведенные на катере под ярким жгучим солнцем, вымотали Келли хуже любой физической работы, она завидовала ребятам, которые почти все время проводили в воде. На маленькой палубе некуда было укрыться, и Келли, привычная к жаркому южному солнцу, постепенно начинала его ненавидеть. Голову, словно обручем, стянула ноющая боль, обнаженные плечи и руки жгло, словно огнем. Волосы мешались и раздражали. В глазах начинало двоиться, хотелось бросить все, лечь на палубу и уснуть. Но со дна поднимали очередной предмет, и Келли упаковывала его в пластиковый пакетик, записывала и укладывала в коробку, какую по счету, она уже не знала. Сколько всего, разной мелочи, было на яхте, но достать надо было все, учитывая, что даже ничего не представляющая из себя безделушка стоила не одну тысячу долларов.
Глядя на очередную находку, Келли задумалась, и вынырнувший рядом с катером водолаз напугал ее. На руке у него что-то блестело и переливалось, переведя взгляд, Келли поняла, что на руку, одетую в черную резиновую перчатку нанизаны несколько ожерелий с драгоценными камнями. Девушка вздохнула - кажется, нашлась шкатулка с украшениями. Перегнувшись через борт, Келли аккуратно взяла драгоценности, но неожиданно закружилась голова и она чуть не упала в воду. Водолаз одним рывком подтянулся, перекинул тело через бортик и оказался рядом с Келли на палубе. Освободился от маски и кислородного баллона, хмуро глянул на побледневшую Келли, и ушел в рубку. Вернувшись через минуту, он держал в одной руке запотевшую бутылку с водой, а в другой что-то белое, свернутое в узел.
- Мисс Дюкейн, оденьте это, - молодой человек протягивал ей мужскую рубашку с длинными рукавами, - иначе обгорите так, что кожа облезет лоскутами.
- Спасибо, - Келли накинула на плечи рубашку, легкая хлопчатобумажная ткань была прохладной и, когда она коснулась горячей кожи, девушка испытала облегчение.
- Держите же, - Эрик дал ей воду и, показав рукой на человека, сидящего на скамье около рубки, сказал, - если что-то вам будет нужно, попросите Майка, он вам поможет, - и, прежде чем надеть свое водолазное снаряжение, улыбнулся. - Не бойтесь, он не кусается, и вообще у меня нет желания потом еще и вас вылавливать в океане.
Секунда - и Эрик скрылся под водой.
Келли отпила несколько глотков ледяной воды и почувствовала себя немного лучше. Поднесла бутылку к лицу и приложила по очереди к пылающим щекам. Ее глупая гордость не позволила попросить воды у человека, работающего с водолазами, и она была благодарна Эрику за его понимание и доброе отношение к ней. Горацио был прав, новенький – хороший парень.
Работа была завершена с заходом солнца. Оно садилось где-то за городом, тени, отбрасываемые высотками, доходили почти до береговой линии, когда катер с Келли, собранными уликами и водолазами причалил к берегу. Келли устала просто смертельно, но признаваться в этом не хотела даже себе. Такого длинного, бессмысленного дня с нуднейшей работой у нее не было ни разу.
Нос катера касался песка, и Келли хотела спрыгнуть на землю, но притормозила, понимая, что для прыжка с разбега слишком высоко.
- Аккуратней, - Эрик уже избавился от водолазного костюма. Переодетый в джинсы и легкую рубашку, стоял рядом с катером, по щиколотку в воде. Он протянул к ней руки и снял с борта. - Прыгать не стоит, может окончиться неприятностью.
Келли уже стояла на песке, а он все не убирал руки, обнимая ее. И как бы это ни было странно, но ей было приятно и совсем не хотелось, чтобы Эрик ее отпустил. Келли много времени провела на воде, и теперь земля слегка покачивалась у нее под ногами. Тело затекло, поясница ныла, хотелось упасть на песок, вытянуться и лежать - долго и много, не шевелясь.
- Нам надо отвезти собранные вещдоки в лабораторию, а потом я отвезу вас домой, - Эрик смотрел Келли в глаза, улыбаясь нежно и мягко.
- Делай, что хочешь, - неожиданно для самой себя сказала Келли и призналась. - Я устала и хочу спать.
На пляже стремительно темнело, и уезжали они уже в сумерках. Стоило Келли сесть на мягкое сиденье «хаммера», как глаза сами закрылись и она задремала. Очнулась она от того, что поняла - ее вынимают из машины. Встряхнула головой, пытаясь отогнать остатки сна, но у нее плохо получилось.
Келли и Эрик стояли около машины, почти рядом с подъездом дома, где она жила. Эрик ухитрился проехать по тротуару, нарушая все правила, лишь ей было ближе идти до дома. Молодой человек стоял так близко от Келли, обнимая ее за обожженные солнцем плечи, что она почти уткнулась носом ему в грудь. От Эрика пахло очень хорошо, морской солью, кофе, корицей и чем-то цветочным, это, скорее всего, был одеколон или туалетная вода. Мир, окружавший Келли, легонько плыл, от усталости ныло все тело, но общество Эрика было приятным и немного волнующим. Она сама не понимала, что чувствует, просто разум и тело разделились и действовали отдельно. Эрик слегка притянул Келли к себе, она приблизилась, не сопротивляясь, и закинула руки ему на шею. Губы у Эрика были горячие и сухие. Келли с готовностью ответила на его поцелуй, плохо соображая, что делает, инстинктивно следуя за желаниями своего тела, она просто наслаждалась теплом его губ, игривым сплетением языков, нежностью, с которой он исследовал ее рот. Келли, словно одурманенная, целовалась с совершенно незнакомым мужчиной, не чувствуя никакой вины, ей было легко и хорошо.
Отпустив Келли, Эрик открыл дверь подъезда, наклонился к ее уху и прошептал:
- Спокойной ночи, русалка, - девушка увидела, как в темноте блеснули его зубы в улыбке, он развернулся и сел в машину.
- Спокойной, - пробормотала она вслед Эрику и, все еще находясь в состоянии легкой невесомости, пошла домой.
Оказавшись в квартире, Келли сразу скинула одежду и рухнула на кровать, ее голова еще не коснулась подушки, а девушка уже спала. Утром она так и не могла понять, был ли этот поцелуй или ей все приснилось душной летней ночью, после необычно тяжелого и длинного дня.

******

запись создана: 01.07.2009 в 13:40

@темы: Эрик/Келли, фики, CSI Miami

Comments

[I want to Hims]

mari1234, и это по поводу этой истории ты мучалась сомнениями?!
Все просто великолепно, я сразу вспомнила Обнаженные чувства и Морскую прогулку
Требую продолжения! Не терпится узнать, где все-таки Эрик..., и вообще, так все трогательно, и при этом - объемно, красочно.

[Tinka1976]

mari1234, может, все-таки бета?
И рейтинг что-то загулял - здесь стоит NC-17, что, вероятно, соответствовать будет реальности, а вот на мании - PG - это ты погорячилась.
В любом случае, пиши дальше))) ждем-с

[I want to Hims]

Tinka1976,

может, все-таки бета?

- а вроде так и указано?

[улыбка 45 калибра]

может, все-таки бета?

уф, исправила, опять инглиш и руссиш перепутала

И рейтинг что-то загулял - здесь стоит NC-17, что, вероятно, соответствовать будет реальности, а вот на мании - PG - это ты погорячилась.

ну и почему они эти рейтинги везде разные? вот я в них постоянно и путаюсь. Но думаю рейтиг может резко подскочить
I want to Hims продолжение будет, уже пишу

[I want to Hims]

I want to Hims продолжение будет, уже пишу

урррра!

[Tinka1976]

mari1234, если б у тебя стояло R и NC-17 - я б ничего не сказала. Просто NC-17 (это ноу-чилдрен до 17, не детям до 17) - это можно писать с максимальной откровенностью и называть вещи своими именами, постельные сцены детально описывать, сложные, тяжелые переживания, лексику нецензурную... а PG (родительский присмотр - детям любого возраста, но с разрешения родителей) - это ничего такого (ни убийств, ни тяжелых сцен, на любофф только намеки очень осторожные и тд). То есть очень разные вещи. Поэтому я и удивилась.

инстинктивно следуя за желаниями своего тела, она просто наслаждалась теплом его губ, игривым сплетением языков, нежностью, с которой он исследовал ее рот.

это уже точно PG-13, как минимум. И, я так думаю, на этом ты не остановишься

[AlyonaSL]

Ой, как замечательно. Какой подарок после тяжелого дня

[улыбка 45 калибра]

это уже точно PG-13, как минимум. И, я так думаю, на этом ты не остановишься

не отстановлюсь. Пойду исправлять на Манию.

Ой, как замечательно. Какой подарок после тяжелого дня

хотела сделать "маленькие" подарочки, несколько не получается будет один, но большой.

Что-то я стесьняюся. Тушканчики расшалились.

[Tinka1976]

mari1234, и хорошо. Пиши, как пишется

[I want to Hims]

хотела сделать "маленькие" подарочки, несколько не получается будет один, но большой.

Чем больше подарок - тем лучше

Тушканчики расшалились.

Какая прелесть!
А можно рассчитывать на проду в ближайшее время? (эт я так на подарок в ДР напрашиваюсь )

[AlyonaSL]

mari1234

хотела сделать "маленькие" подарочки, несколько не получается будет один, но большой.

большому куску рот радуется

Что-то я стесьняюся. Тушканчики расшалились.

так это ж хорошо ))) *одолжи потом ))) *

[улыбка 45 калибра]

А можно рассчитывать на проду в ближайшее время? (эт я так на подарок в ДР напрашиваюсь )

К завтрашнему, теперь у же к сегодняшнему не получится, но думаю скоро

одолжи потом )

поштучно или семьями?

[AlyonaSL]

mari1234

поштучно или семьями?

Да хоть как!

[улыбка 45 калибра]

I want to Hims запоздалый подарок на день рождения

Келли не сразу поняла, что новый криминалист обращается к ней. Она видела, что губы шевелятся, но слов не слышала, словно она раздвоилась - оболочка ее была здесь, в настоящем времени, а она сама заблудилась в далеком прошлом и никак не хотела оттуда возвращаться.
- Келли, - свое имя она прочитала по губам, затем почувствовала прикосновение к плечу, и до нее, наконец, дошел смысл сказанных слов. - Келли, с вами все в порядке?
Она выдавила из себя улыбку, наклонила голову, собираясь с мыслями, и как-то отстраненно проговорила:
- Со мной? Да, со мной все в порядке, - окончательно вынырнув из воспоминаний, немного растягивая слова, - извини, задумалась, - посвящать в свои личные дела новенького она не собиралась. Вопрошающий взгляд не произвел на Келли никакого впечатления.
- Извините, - пробормотал он, словно почувствовав ее отчуждение, и медленно пошел к огороженному желтой лентой месту преступления.
Келли на мгновение задержала дыхание и шагнула вперед. Каблуки туфель сразу же погрузились в песок, идти было неловко и неудобно, но вполне привычно, выезды на пляж – не редкость, и ходить на шпильках по песку она научилась давно, очень давно. Высокий каблук стал ее фирменным знаком, тем, благодаря чему она получала возможность смотреть Эрику в лицо, просто подняв взгляд, а не задирая голову. Келли покачала головой, думая, какой же она была глупой и наивной в то время. Какая разница, что надето на ноги, можно быть даже босой – лишь бы он оказался рядом. «Достаточно, ты на работе», - мысленно приказала себе Келли, подходя к жертве и опускаясь на колени рядом с трупом. Тело девушки, выброшенное океаном на пляж, уже начало разлагаться, труп пробыл в воде не один день. Запах мертвой плоти, сладковатый и терпкий, проник в ноздри, и Келли снова затошнило. Но, как ни странно, по сравнению с кофейным ароматом, даже этот запах казался более приятным, и ей удалось справиться с недомоганием и проделать всю необходимую работу без каких-либо эксцессов.
День прошел как-то незаметно. Несмотря на все усилия, Келли никак не могла избавиться от воспоминаний о том дне, их первом совместном рабочем дне с Эриком.
Возвращаясь домой, она вела машину автоматически - переключала скорости, сбавляла и прибавляла газ, поворачивала на нужную улицу - а сама думала о прошлом. Почему тогда все произошло именно так, а не иначе? Почему они, встретившись в первый раз, повели себя так неожиданно? Или все же… Келли до сих пор не была уверена, был поцелуй или ей приснилось. И, если бы не сегодняшний случай, она вряд ли вспомнила бы ту историю. Что бы там ни было, но на следующий день они даже не увиделись, Эрика отправили на учебу, а после месячной разлуки им, по сути, пришлось знакомиться заново. И никогда, ни разу Эрик не вспоминал о том дне, даже после того, как они стали близки и часто предавались погружению в прошлое, перебирая в памяти разные истории их совместной работы, их отношений. И, наверное, эта загадка так и останется неразгаданной. Келли съехала на обочину, затормозила, и, не убирая рук с руля, сидела, уставившись на дорогу. День окончен, впереди ночь. Келли теперь ненавидела ночи, зная, какими долгими и мучительными они могут быть, когда полны одиночества.

******
Багровый солнечный диск коснулся кромки океана, оставив на водной глади яркую дорожку, словно длинный мазок, сделанный кистью, что была в руках талантливого художника. В тропиках темнеет быстро. Вот и от заходящего солнца остался только краешек. Мгновение - и мягкие сумерки незаметно переходят в темную обволакивающую ночь, тихую и безлунную. На высоком черном небе начинают высыпать звезды.
Из-за мыса, густо заросшего лесом, вынырнул небольшой катер, обогнув торчащие из воды голые скалы, он некоторое время плыл вдоль берега, почти невидимый, скрываясь в густой тени, отбрасываемой густой растительностью, что сплошной стеной покрывала побережье, оставив свободной лишь узкую полоску песчаного пляжа. Мотор катера, отлаженный хорошим мастером, и оснащенный «мокрым» выхлопом работал почти бесшумно, и казалось, что суденышко скользит над водной гладью. Катер шел в полной темноте, не включая огни, ориентируясь на сигнал пеленгатора, который вел его к назначенной цели. Где-то недалеко на воде покачивался буек, подающий сигнал, указывающий направление движения.
На палубе катерка, если присмотреться, можно было рассмотреть три силуэта. Темные фигуры, едва различимые в темноте, казались застывшими изваяниями, так неподвижно они сидели на своих местах. Только изредка мужчина, стоящий у руля, позволял себе движение рукой, корректируя курс следования катера.
- Стоп, - произнес тихий голос на испанском языке, катер остановился, а мужчина, сидящий сзади, приподнялся. Теперь можно было увидеть, что в руках он держит автомат, которым небрежно ткнул в спину молодого человека с аквалангом, сидящего перед ним.
- Давай, - тот же голос, но на ломаном английском, - только тише.
Аквалангист поднялся, он стоял, слегка покачиваясь, и разведя руки в сторону. Один из охранников, аккуратно поднял со скамьи пояс с пластидом, пощелкал брелком, проверяя его работу, привычно надел пояс с взрывчаткой на талию аквалангисту, трижды сжал и разжал кулак перед носом молодого человека, отмеряя время – пятнадцать минут на каждое погружение, иначе – взрыв. Эти странные действия указывали на то, что молодой человек, готовящийся к погружению, был пленником. Он посмотрел на подводные часы на запястье, утвердительно кивнул, надел маску, вставил в рот загубник и шагнул в воду. Нырнул он почти бесшумно, лишь пузырьки на поверхности воды, да мелкая рябь разбежавшихся волн.
Оказавшись в воде, он включил фонарь, и начал опускаться глубже, пока не достиг дна. В бледном пятне света медленно колыхались водоросли, сновали разноцветные рыбки, некоторые, особенно любопытные, подплывали так близко, что чуть не тыкались носом в маску. Аквалангист замер на месте, освещая дно фонарем, тонкий луч метался, распугивая подводных жителей, до тех пор, пока в поле зрения молодого человека не попал корпус затонувшей рыбачьей шхуны. Приблизившись к ней, аквалангист нырнул в пролом, привычно проплыл внутри корпуса и оказался в бывшем морозильном отсеке судна. Только вместо рыбы все помещение было забито плотно уложенными и герметично упакованными пакетами с белым порошком. Шхуна перевозила наркотики, когда, захваченная штормом, уходя от погони, напоролась на острые скалы и затонула.
Глубина погружения была близка к максимальной. Для хорошо обученного водолаза 60 метров не предел, но находиться так глубоко он мог не более пяти минут. Поэтому, прихватив в руки несколько пакетов, он выбрался из шхуны и начал подниматься на поверхность, делая паузы для декомпрессии. Сколько было сделано погружений, он не считал. Действовал, словно заведенный - нырнул, шхуна, вынырнул. Раз за разом, пока не понял, что если нырнет снова, то не хватит сил всплыть. Забросив на катер последние поднятые упаковки, молодой человек повис на борту, не в силах даже забраться на палубу. Один из охранников подхватил его за пояс водолазного костюма и втащил на катер, резко отпустил - и аквалангист упал на палубу. С трудом, дрожащей рукой вынул загубник, поднял маску на лоб и лежал ничком, тяжело дыша. В глазах было темно, соленый океанский воздух обдирал гортань, а каждый вздох отдавался тупой болью в легких. Молодой человек не выдержал, и с его губ сорвался стон. Стоящий рядом бандит сердито пнул его ногой в бок и зло зашипел:
- Заткнись, сволочь, а то у тебя появится причина вопить.
Другой резко дернул его за рукав и что-то сказал еле слышно. Наклонился к аквалангисту, помог ему приподняться и дал открытую бутылку с водой. Подождал, пока тот напьется, расстегнул и снял «пояс смертника», помог ему освободиться от акваланга и сесть, прислонившись к невысокому борту.
Заработал мотор, и катер, нагруженный наркотиками, отправился к берегу. Потребовалось не более двадцати минут для того, чтобы катер скрылся под густо нависающими ветвями деревьев, и поплыл по узкой протоке вглубь материка. Протока постепенно расширилась, и катер выскочил на прозрачную гладь хорошо скрытой и совсем невидимой с открытого океана заводи. Впереди раздавался шум падающей воды – это бурлил скрытый в темноте тропической ночи водопад, низвергающийся уступами с черных, почти угольных скал. Катер причалил около узкой полоски глинистого пляжа. Охранник с автоматом соскочил на землю, помогая вылезти водолазу. И снова, как на катере, не злясь и не нервничая в отличие от своего напарника, помог стянуть водолазный костюм, аккуратно сложил его, подсвечивая себе фонариком. В танцующем луче неяркого света, можно было рассмотреть молодого человека, пленника-аквалангиста. На берегу стоял Эрик, без особого интереса рассматривающий своего стражника. От усталости он плохо соображал и тупо подчинялся указаниям вооруженного мужчины.

[улыбка 45 калибра]

Катер уплыл на противоположную сторону заводи и исчез из вида. Бандит, несмотря на свою доброжелательность, приставил дуло автомата к спине молодого человека, и они пошли по узкой, едва видимой в джунглях тропинке. Проведя почти всю ночь в воде, Эрик еле передвигал ноги, то и дело спотыкаясь об узловатые корни, пересекающие тропку. Колючие ветви деревьев хлестали по лицу, голым рукам, оставляя неглубокие, но саднящие царапины. Босые ноги натыкались на неровности и мелкие камешки, дорога от воды до лагеря, поместья или военной базы - Эрик так и не понял, где его держат - была достаточно мучительной и долгой. Но вот они уперлись в высокий бетонный забор и через пару минут вошли в невысокую узкую дверь. Под ногами теперь была вымощенная гладкими плитами аллейка, идти стало намного легче. Бунгало, где Эрик провел последние пять дней, находилось в противоположном конце огороженного участка. Поэтому они сначала шли вдоль стены, затем пересекли хорошо утрамбованную грунтовую площадку, и, пройдя несколько десятков метров по глиняной дорожке, оказались около небольшого домика. Открыв дверь, охранник грубо толкнул Эрика внутрь. За спиной щелкнул запираемый замок, и пленник остался один.
Эрик действовал чисто механически. В первую очередь душ. Дождевая вода из бака, стоящего на крыше, была теплой и отдавала болотом, но зато она была пресной и приятно охлаждала измученное тело. Далее - спать, об остальном подумает позже. Рухнув на жесткий тюфяк, он полежал несколько минут, глаза сами собой закрылись и он погрузился в глубокий сон без сновидений. В этот раз они закончили погружения на пару часов раньше, а значит, времени для отдыха у него было больше. Проснулся Эрик от громких криков птиц, живущих неподалеку от его бунгало. Уже наступил день. В низкое, забранное решеткой окошко проникал солнечный свет, оставляя яркие квадратики на земляном полу.
На маленьком дощатом настиле, играющем роль стола, притулилась миска с едой. Эрик спал так крепко, что не слышал, когда ее принесли, рядом стояла бутылка воды. Те, кто держали Эрика в плену, заботились о его здоровье, принося воду в бутылках. Запечатанных, словно они хотели показать, что питье не отравлено. Выпив залпом полбутылки воды, Эрик взял в руки миску с обедом и сел на свое ложе. Кормили его неприхотливо, но сытно, и на удивление вкусно. Поев, он снова улегся на тюфяк, надеясь еще немного поспать. Судя по солнечным лучам, день в разгаре, и до вечера много времени.
Скорее всего, Эрик задремал, и ему приснился удивительный и красивый сон, вернувший его в недавнее прошлое. Небольшая бухта, скрытая от посторонних глаз, белый песок, восходящее солнце и они вдвоем, после сумасшедшей ночи на берегу океана.
Он сидел на большом плоском камне в глубине бухточки, глядя на прозрачную воду, окрашенную в золотисто-желтый цвет солнцем, встающим над океаном. Было тепло и очень спокойно. Эрик поднял голову и увидел, что по самой кромке пляжа к нему идет женщина. Обнаженное тело, покрытое блестящими капельками воды, переливалось золотом в солнечных лучах. Походка красавицы была плавной, ее бедра покачивались, а грудь слегка колыхалась в такт шагам. На мокром песке оставались следы, которые наполнялись водой, а в следующее мгновение их смывало накатывающими волнами. Улыбка – сияющая, открытая и соблазнительная – не сходила с ее лица. Весь вид женщины был притягателен и откровенно сексуален, она делала все возможное, чтобы раззадорить Эрика. Взгляд ее лучистых прозрачных глаз был манящим, многообещающим. Эрик поднялся на ноги и сделал несколько шагов ей навстречу, раскинул руки, собираясь ее обнять, но… в его объятиях никого не оказалось, женщина исчезла, растворилась, словно мираж.
Эрик открыл глаза и уставился в потолок, тело ныло от неудовлетворенного желания, каждый мускул, каждая клеточка были напряжены и, казалось, заряжены электричеством. В бунгало было жарко и влажно. Капли пота скатились по гладкой коже груди, по животу и собрались в пупке. Дыхание было прерывистым и тяжелым. Рот пересох, и снова мучительно хотелось пить. Эрик перевернулся на бок и застонал. Воспоминания о Келли всегда были мучительны и приятны, а чувство вины не давало покоя.
- Келли, Келли, прости меня, - прошептал он прерывающимся голосом, уткнувшись лицом в тюфяк. - Прости за все, за мои ошибки, глупости, за ложь. Келли… - Эрик не мог больше лежать, он вскочил и как зверь, посаженный в клетку, заметался из угла в угол по небольшому пространству бунгало. Земляной пол под ногами был влажным и прохладным, и Эрик сначала сел, а потом лег на пол, касаясь разгоряченной кожей земли, словно пытался отдать ей весь жар своего тела, всю страсть, сбросить все чувства, переполнявшие его.
С трудом, но напряженное состояние, этот внутренний взрыв начал отступать, тело расслабилось, дыхание стало ровным, и появилась возможность трезво мыслить. Эрик встал с пола, медленно, словно нехотя, прошелся из угла угол, окончательно обретая спокойствие. За окном все еще было светло, значит, у него еще есть время. Время на жизнь. Внутреннее чутье подсказывало, что, пока он полезен, как водолаз, он будет жить. Не зря же его лечили. Вынули пулю из простреленного плеча, зашили рваную рану на бедре, что оставили зубы крокодила. Но все равно было странным - зачем нужно было его спасать, лечить, а потом везти в такую даль. Эрик не знал, где он находится, но догадывался, что это не Флорида, а какая-то другая местность намного южнее. Он снова задумался о своем странном спасении. Какое-то время он провел в полубессознательном состоянии, что оставило весьма смутные воспоминания. Машина, потерявшая управление. Сердце, готовое выскочить из груди. Казалось, что он разучился дышать, и очередной вздох может оказаться последним. Запутавшись в своих ощущениях, он стремился как можно быстрее выбраться из машины и бежать, бежать, бежать… Все равно куда, главное бежать. Затем маленькая одноместная палата в захолустной больнице. Врач, в большинстве случаев не совсем трезвый, меняющий повязки и делающий уколы, от которых остались синяки. Долгое и утомительное путешествие на катере безлунной ночью вдоль пустынного берега. И последняя, итоговая точка – бунгало в глухих джунглях. Двое суток полнейшего неведения, лишь еда и вода, их приносили, пока он спал, и это указывало на то, что где-то рядом есть люди. Странный, очень вежливый человек с серо-ледяными глазами, коротко и достаточно четко объяснивший Эрику его задачу и оставивший без ответа все заданные вопросы…
Эрик тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Спать больше не хотелось, по его подсчетам, он проспал больше десяти часов. Эрик решил отвлечься от действительности, а для этого надо подумать о чем-то хорошем. Он лег на спину, закинул руки за голову и задумался. Невольно его губы расплылись в улыбке. Келли. Это, наверное, самое хорошее, что было в его жизни, даже самое лучшее. Главный подарок, что преподнесла ему судьба, связав их жизни. Как ему хотелось, чтобы это было навсегда, как в клятве, «пока смерть не разлучит нас»… Эрик смотрел перед собой, но не видел потолок бунгало, он находился уже далеко-далеко от места своего пленения.

[улыбка 45 калибра]

********
Быстрый весенний ливень закончился буквально минуту назад. По тротуару неслись бурные потоки воды, кружа листья, лепестки цветов и мелкий мусор. Келли с Эриком стояли на последней ступеньке лестницы перед выходом из кинотеатра. Они только что, как школьники, сбежали с середины сеанса - глупый романтический фильм им совершенно не понравился. Они решили пойти в ресторанчик на берегу океана, что-нибудь перекусить, но дождь изменил их планы. Эрик перепрыгнул через ручей и протянул руки к Келли, поднял ее, перенес через текущую воду и поставил перед собой на тротуар. Его руки лежали у Келли на бедрах, а он сам, не отрываясь, смотрел на нее.
- Эрик, руки, - произнося эти слова, Келли совсем не хотела, чтобы Эрик ее отпускал. - На нас смотрят.
- Пусть, - неожиданно заупрямился Эрик, крепче сжимая Келли в объятиях.
Порыв ветра качнул листья пальмы, под которой они стояли, и дождевая вода, пролившаяся на них, решила этот вопрос своим способом. Эрик от неожиданности отшатнулся и отпустил Келли. У него был испуганный и ошарашенный вид, по его лицу стекали прозрачные капельки. Келли, наоборот, шагнула вперед и, стирая с его щек воду, со смехом проговорила:
- Это тебе наказание, за плохое поведение.
Молодые люди переглянулись и весело рассмеялись. Последнее время, оставаясь наедине, вдалеке от знакомых, они часто вели себя немного по-детски, шутили, разыгрывали друг друга, смеялись, порой просто так, без каких-либо причин - просто им было легко и хорошо вдвоем. Эрик протянул руку, коснувшись тыльной стороны ладони Келли, их пальцы переплелись, и они, вот так взявшись за руки, пошли по улице. Эрик бережно сжимал прохладную ладошку Келли, но больше всего ему хотелось подхватить ее на руки и, кружась среди толпы, крикнуть во все горло: «Смотрите, какая красивая женщина, и я люблю ее больше жизни». Но это были только мечты, глупые, мальчишеские мечты, так греющие душу. Келли словно почувствовала его настроение, повернула голову и загадочно улыбнулась. Почему-то она была уверена, что сегодняшний день будет особенным и не окончится ставшим привычным поцелуем около ее подъезда. И вместо «Спокойной ночи, Келл» будет сказано много другого, и слова будут неожиданными и волнующими. Как хотелось ей, чтобы Эрик отбросил свою дурацкую нерешительность и сделал этот главный, последний шаг, позволяющих их отношениям перейти на иной уровень.
Прогулка по вечернему городу, ужин в ближайшем кафе, разговоры ни о чем, знакомый поворот, подъезд и неожиданное молчание. Вдруг возникшее между ними напряжение застало их врасплох, они стояли, глядя друг на друга, не зная, что сказать.
- Келли, - голос у Эрика сел и охрип, он только назвал ее по имени и замолчал.
Келли решила разрядить обстановку и шутливо спросила:
- Эрик, что с тобой, ты случайно не заболел?
- Нет, - он отвечал, наоборот, очень серьезно, - в горле пересохло, пить хочется.
- Чай, кофе или что-нибудь покрепче? - Келли продолжала шутить, хотя почувствовала какое-то стеснение в груди, и нервно отбросила волосы за спину.
Эрик подошел к ней вплотную и, положив руки на плечи, проговорил, касаясь губами ее уха:
- Кофе, чашечку утреннего кофе.
Келли, обняв его за талию, ответила, растеряв всю свою веселость:
- Только варить его будешь ты…
Предчувствие ее не обмануло, Эрик, наконец, решился. Легкая дрожь пробежала по ее спине, Келли вдруг стало холодно и немного страшно. Первая ночь, первый раз с новым мужчиной - это всегда абсолютно непредсказуемая вещь, и совершенно не хочется обмануться в ожиданиях.
- Согласен, - Эрик улыбнулся, и они вошли в дом.
Открывая дверь квартиры, Келли сначала уронила ключи, затем никак не могла попасть в замочную скважину, настолько она была взволнована и чувствовала себя, словно школьница на первом взрослом свидании.
Пропустив вперед Эрика, она вошла следом и, закрывая дверь, потянулась рукой к выключателю, но он перехватил ее руку на полпути.
- Нет, не надо, не включай свет, - Эрик обнял ее сзади, но не прижал к себе, сохраняя дистанцию между ними.
- Почему? - удивилась Келли, они оказались в холле почти в абсолютной темноте. - Что случилось?
Эрик молчал и не двигался. Тишина была почти такая же полная, как и темнота.
- Эрик, - в ее голосе чувствовалась тревога.
- Ладно, - он выдохнул и как-то осторожно и немного напряженно проговорил:
- Я боюсь тебя разочаровать, понимаешь?
Келли не сразу догадалась, что он имеет в виду, и с нервным смешком спросила:
- В чем?
- Келли, - не Кел, как всегда, а полное имя, и голос, полный горечи. - Мне не смешно, ты думаешь…ты считаешь… не знаю, в общем, - Эрик спотыкался на словах, у него никак не получалось признаться, он помолчал и, наконец, каким-то отстраненным тоном все же сказал. - Ты считаешь, что я, думая о тебе, мог спать с другими женщинами?
Келли оторопела, такого она никак не ожидала. Кто бы мог подумать, что Эрик может сомневаться в своей состоятельности. Эрик, известный своими любовными похождениями и приключениями! Признался ей, что боится, боится оказаться не «на высоте». Это откровение выбило Келли из колеи, она вдруг почувствовала, что ее бросило в жар, разговаривать в темноте было неловко - она должна его видеть, посмотреть ему в глаза. Келли снова хотела зажечь свет.
- Нет, прошу, не надо, - Эрик словно почувствовал, что она хочет сделать. - Не включай, пожалуйста.
Они стояли молча, не видя друг друга. Не зная, как поступить. Высказав мысль, что мучила его и не давала покоя, Эрик почувствовал себя легче, не мог он обманывать Келли, она не была очередной или случайной женщиной, она была единственной и достойной самого лучшего. И, несмотря на все его сомнения, желанной, безумно желанной.
Решение, принятое Келли, было странным и совершенно не в ее стиле. Но она знала, была уверена, что поступает правильно. Эрик сделал свой шаг, придя и рассказав, как на исповеди, о своих сомнениях. Теперь ее очередь. Теперь все зависит только от нее. Пальцы пробежались по пуговицам, расстегивая платье, легкий шелк скользнул на пол, Келли переступила через сброшенную одежду и отшвырнула платье ногой в сторону. Нащупала рукой выключатель, еле слышный щелчок - и холл залил мягкий свет. Они на мгновение ослепли, но зрение быстро вернулось, и Эрик не поверил своим глазам. Келли стояла, повернувшись к нему спиной, одна рука опущена вдоль тела, другой она опирается о стену. Но удивительным было не это. Полуобнаженная, в одном черном кружевном белье, Келли медленно, словно в каком-то чувственном танце, оттолкнулась от стены и стала поворачиваться к нему. Эрик смотрел на нее и не мог оторвать глаз, она была необыкновенно красива. Из-за охристого цвета плафона на люстре, кожа Келли казалась золотистой, и словно светилась изнутри. Черное кружево только подчеркивало ее нежность и полупрозрачность. На лице застыла еле уловимая улыбка, полуоткрытые губы слегка подрагивают, а глаза прищурены и смотрит она на него сквозь ресницы – скромница!.. А Келли чувствовала, как внутри у нее все дрожит, сердце, словно бешеное, колотится в горле, но взгляд Эрика, сначала изумленный, затем восхищенный, подействовал успокаивающе и ободряюще - она не промахнулась со своим решением, она поступила правильно. Келли подняла руки и погрузила пальцы в волосы, приподнимая их, тряхнула головой - и золотые пряди закрыли ей лицо. Несмотря на уверенность в своих действиях, она ощущала неловкость - стоять вот так, в одном белье перед мужчиной, пусть это и был Эрик, ей было слишком непривычно и немного стыдно. Мочки ушей горели, словно их жгло огнем, а по телу пробегал холодок нервного возбуждения. Сквозь завесу волос Келли смотрела на Эрика, пытаясь понять, что он чувствует, и прислушивалась к себе, чувствуя, как где-то в глубине ее естества зарождается желание.
Когда зажегся свет, Эрик сначала подумал, что это просто галлюцинация, что все это ему кажется. Но Келли в трусиках и лифчике с потупленным взглядом и пылающими ушами действительно стояла перед ним, словно изящная статуэтка. Келли не была худенькой, но ее фигура, очень аккуратная, с округлыми формами, была безумно соблазнительна. Один только взгляд на нее заставлял забыть обо всем. В голове у него звенело, словно где-то вдалеке переливались маленькие колокольчики, горло пересохло, и ему никак не удавалось сглотнуть. А сердце, ухнув куда-то в низ живота, застряло там, посылая горячие вулканические волны по всему телу. Джинсы в одно мгновение стали тесными и неудобными. Эрику не удавалось отвести взгляд от Келли, его глаза блуждали по полуобнаженному телу, разглядывая каждый изгиб, каждую выпуклость, каждую родинку на нежной коже. Он видел, как ее грудь вздымается согласно с дыханием, прямо у него на глазах соски затвердели и теперь четко проступали сквозь кружево. Опуская взгляд, Эрик заметил, как из-под нижней кромки лифчика стекает капелька пота, медленно достигает пупка, каким-то невероятным способом огибает его, скользнув по животу вниз и коснувшись резинки трусиков, исчезает. Черные кружевные трусики сидели так низко на бедрах, что было непонятно, какая сила удерживает их, казалось, еще чуть-чуть - и полупрозрачная ткань сползет по бедрам, упав на пол к ногам.

[улыбка 45 калибра]

Но этого Келли было мало, она, уже плохо соображающая от охватившего ее возбуждения, завела руки за спину, повела плечами, и кусочек кружевной ткани невесомо опустился рядом с платьем. Этого Эрик уже не мог вынести, онемевшие руки и приросшие к полу ноги вдруг обрели возможность двигаться. Он сделал два шага и взял лицо Келли в ладони, его пальцы запутались в густых и мягких, как шелк, волосах.
- Келли, ты такая… - он не находил слов, целуя ее. - Невероятная…
А Келли стояла, зажмурив глаза, и из-под сомкнутых ресниц по щекам скатились две абсолютно непрошенные слезинки. Эрик поймал одну из них губами.
- Любимая, какая ты красивая, - шептал он. Выпутавшись из волос, его пальцы ласкали плечи и грудь Келли. Кожа, вдруг ставшая влажной, была гладкой, словно атласная. Мягкие полушария грудей сами ложились в ладони, два экзотических плода, предназначенные для наслаждения.
- Келли, - Эрик слегка присел и, подхватив ее за ягодицы, поднял вверх. Она словно только этого и ждала, скрестила ноги у него на пояснице, прижимаясь животом к его груди. Келли обнимала его голову, Эрик уткнулся лицом в ложбинку между грудей, вдыхая этот запах, неповторимый аромат женщины, охваченной желанием. Колючие щеки и подбородок царапали шелковистую кожу, и эта сладкая боль импульсами распространялась по телу, заставляя бурлить кровь в венах, выгибать позвоночник, и оседала где-то внизу живота, скручиваясь в жаркий узел, заставляя Келли еще крепче прижиматься к Эрику. Рубашка мешала и раздражала, хотелось прикоснуться к коже, ощутить ее тепло, и Келли одним резким движением расстегнула кнопки, оголяя грудь Эрика, то прижимаясь к ней с силой, то едва касаясь набухшими сосками. Руки Эрика ослабли, и Келли немного съехала вниз по его животу, ощутив даже сквозь ткань джинсов восхитительную твердость его члена у себя между ног, и инстинктивно начала двигаться вверх-вниз, изгибаясь и негромко постанывая.
Эрик давно забыл все свои сомнения и страхи, осталось лишь одно желание - овладеть этим безупречным телом, довести Келли до исступления, до блаженства, заставить ее кричать и улететь вместе с ней на небеса.
Пытка, пусть сладостная, но пытка не могла продолжаться вечно, любому терпению приходит конец. Эрик плечом открыл дверь, пересек узкий коридор, и они ввалились в спальню, рухнув на кровать. Их пальцы переплетались, мешались друг другу в попытке расстегнуть брючный ремень на джинсах Эрика, наконец, он уступил Келли, и неподдающаяся пряжка перестала сопротивляться. Молния шла туго, и Келли толкнула Эрика, он откинулся на спину, не мешая возлюбленной бороться с застежкой, лишь немного приподнялся, давая возможность стащить с себя джинсы. Измученный и ноющий член получил долгожданную свободу. Келли негромко охнула, увидев, он как он приник к животу Эрика, достигая пупка. Она протянула руку, собираясь дотронуться до пульсирующей плоти, но Эрик не дал ей этого сделать, понимая, что прикосновение нежных женских пальчиков может заставить его кончить слишком быстро, излившись на бедра или живот Келли. Эрик перевернулся, подминая под себя Келли, нависая над ней, коленом развел ее бедра, опьяненный предвкушением полной близости. Из горла Келли вырвался негромкий стон, когда нежная тяжесть коснулась ее влажной и разгоряченной плоти, проникнув внутрь и заполнив ее до основания. Эрик замер на мгновение.
- Тебе больно?- прошептал он
Келли только покачала головой и ответным движением увлекла его за собой в безумный, древний как мир, ритуальный танец любви. Ее глаза широко распахнулись, пальцы конвульсивно вцепились в плечи Эрика, и он вошел в нее еще глубже и сильнее, ускоряя ритм. Келли почувствовала, как ее внутренние мускулы сжали его член, словно кулак, выжимающий влагу, она слышала ответный стон Эрика, ощущала, как сжалась свернувшаяся внутри тугая спираль, неумолимо приближая пик блаженства. Они оба были слишком возбуждены, слишком долго шли по краю, соитие было бурным, но коротким. Келли всхлипнула, издала гортанный звук, тело изогнулась дугой, а ногти впивались в покрытую испариной кожу, до крови царапая спину Эрика, в тот же момент его мышцы напряглись, и в нее хлынул горячий поток извергаемого семени. Время остановилось, мир сузился до крошечной точки, где существовало разноцветное, переливающееся всеми цветами радуги наслаждение.
Келли откинулась назад, повернув голову на бок, дышала тяжело и часто, и не могла удержать слез, они прозрачными каплями скользили по лицу, оставляя влажные следы на подушке. Эрик откатился от Келли, увлекая ее за собой, увидев ее слезы, приподнялся, касаясь дрожащими от только что пережитого оргазма пальцами ее щек, убирая с лица влажные, спутанные пряди волос.
- Тебе плохо, я сделал что-то не то? - его губы скользили по плечам, покрывая невесомыми поцелуями шелковистую кожу.
- Дурачок, - Келли повернулась к нему, улыбаясь сквозь слезы. - Мне хорошо, очень, - повернувшись на бок, она поцеловала его в губы нежным целомудренным поцелуем. - Ты меня не разочаровал, все совсем наоборот.
- Но, Келли…
Она не дала ему договорить, закрыла ладонью рот и покачала головой:
- Молчи. Эрик, ты самый необыкновенный. Самый чуткий. Мне очень хорошо с тобой.

[AlyonaSL]

Ого, ничего себе подарочек! Человеку нехило так повезло ))
Классно написано, на самом деле. И такая энца!..

[улыбка 45 калибра]

И такая энца!..

у меня в запасе еще круче на компе висит

[AlyonaSL]

mari1234 ууу, чтой-то будет )))))) *обзавидовалась прям ))) *

[I want to Hims]

mari1234,
ВЕЛИКОЛЕПНО! Спасибо за такой чудный подарок, а сообщение о запасах в твоем компьютере вселяет надежду на не менее прекрасное продолжение!

[улыбка 45 калибра]

Коридор стал бесконечно длинным, лифт двигался слишком медленно, в вестибюле - очень много народа. Келли спешила выйти на улицу, ей не хватало воздуха, пространства, хотелось кричать, ругаться и плакать. Сумочка оттягивала руку, словно Келли положила в нее не маленький черно-белый снимок, а тяжеленный кирпич, такой же невыносимым грузом лежал на сердце, не давая свободно дышать. Келли надеялась до последнего момента, что все ее предположения неверны, и домашние тесты ошибочны. Но счастливая и доброжелательная улыбка врача, слова, сказанные ею и фото того, кого еще не было, вышибли у Келли почву из- под ног. Она просто растерялась, оказавшись в столь неожиданной ситуации. Сев в машину, Келли бросила сумку на пассажирское сиденье, словно ее содержимое жгло руки. Откинувшись на спинку кресла, замерла, пытаясь упорядочить мысли, скачущие в голове, и попробовала принять хотя бы какое-нибудь решение. Она понимала, что необходимо успокоиться. Впереди был рабочий день, личные проблемы надо оставить при себе, и постараться вести себя так, чтобы они не вылезали наружу идиотским поведением, резкими словами по отношению к коллегам и, не дай бог, незваными слезами. Но как добиться этого, если фраза, сказанная в кабинете врача, перечеркивала всю ее жизнь? «Мисс Дюкейн, вы скоро станете мамой», - слова звучали словно приговор, приговор устоявшемуся, привычному и понятному.
Келли никогда не считала, что материнство - самое главное в жизни женщины, и до настоящего времени никогда не задавалась этим вопросом, считая карьеру, любимую работу тем стержнем, что был основой ее существования. Нет, конечно, Келли думала, что когда-нибудь, может быть, это случится, но не сейчас, не в ее нынешнем положении, когда она еще не пришла в себя от потери любимого человека. Что она будет делать одна, как жить, когда появится на свет ребенок? Это слово сводило Келли с ума. Ребенок, у нее будет ребенок. Если бы рядом был Эрик, она могла бы чувствовать его любовь, его поддержку, все было бы по-другому. Абсолютно. Келли, наверное, была бы счастлива, она знала, что Эрик любил детей, хотел иметь своих, и их общий ребенок был бы для него подарком судьбы. Что бы там ни было, какой бы деловой женщиной не была Келли, но домашний уют, семья, настоящая, где есть папа и мама, любящие друг друга, и малыш, желанный и рожденный от этой любви, возможно, перевесили бы карьеру, и она бы поступилась своими интересами ради такой новой жизни. Жизни втроем. Но сейчас, сейчас все было неправильно.
Телефонный звонок заставил вздрогнуть и вернуться в реальность. Вызов. Очередная жертва. Работа. Келли повернула ключ в замке зажигания, мотор заработал ровно, успокаивающе, словно урчал огромный кот. Машина слегка подрагивала, двигатель набирал обороты, педаль газа вниз и «хаммер», словно зверь, выпрыгнувший из засады, рванул с места. Келли чуть не врезалась впереди идущую машину, которая вдруг замедлила ход. Пришлось резко тормозить. Келли дернулась, если бы не ремень безопасности, она наверно влетела бы в лобовое стекло.
- Проклятье, - она негромко выругалась, выравнивая машину и вливаясь в автомобильный поток.
На месте преступления было удивительно тихо, лишь желтая лента слегка колыхалась от океанского ветерка и в тени пальмы замер одиноко стоящий служебный внедорожник. Келли, как и Горацио, ухитрилась подъехать к особняку со стороны океана, так сказать, с черного входа. Полицейские машины и фургон коронера стояли на противоположном конце участка. Там же собрались члены семьи и свидетели. Неширокая дорожка, выложенная мраморными плитами, вела к полуоткрытой двери дома. Двухэтажный, белоснежный, словно океанский лайнер, особняк весь утопал в цветах, их аромат кружил голову, и как-то не верилось, что внутри такого красивого дома находится растерзанный труп хозяина.
Келли поднялась по широким ступеням и вошла в прохладный холл. Сделав несколько шагов, подняла голову и оторопела. На перилах лестничной площадки второго этажа вниз головой висело тело мужчины, раскинутые руки со скрюченными пальцами, белая рубашка с расстегнутыми полами, похожими на поникшие крылья, насквозь пропитанная кровью, задралась, скрывая лицо. Лицо? Голова… но ее-то как раз не было. Рваная рана, словно голову отвернули и оторвали, была ужасной, из нее на пол натекла большая лужа крови, капли которой на глазах у Келли отрывались от плоти и с мягким шлепками падали вниз, поднимая маленькие фонтанчики в тягучей жидкости. Келли опустила взгляд, она стояла всего в нескольких дюймах от растекшейся по мозаичному полу кровавой лужи. Труп вдруг раздвоился, в ушах зазвенело, пол под ногами качнулся и, чтобы не упасть, Келли закрыла глаза и глубоко вздохнула. Это была ошибка, большая ошибка - терпкий, липкий запах крови проник в ноздри, и моментально накатила дурнота. Голова закружилась еще сильнее, желудок судорожно сжался. Пальцы разжались сами собой, и чемоданчик с криминалистическими принадлежностями со стуком упал на пол, а Келли развернулась и выбежала из дома на улицу.
Лейтенант Кейн, приехавший на место преступления на несколько минут раньше, пристально рассматривал погибшего, пытаясь понять, как и чем могли оторвать голову, задумался и не слышал, когда пришла Келли. Он обернулся на звук и увидел валяющийся на полу чемоданчик и спину убегающей Келли. Поведение его подчиненной было странным, Горацио подождал несколько минут и, не дождавшись Келли, решил ее найти. Он вышел из дома и остановился на открытой террасе, что по периметру опоясывала особняк. Огляделся. Западная часть дома находилась в тени и по какой-то, понятной только ему причине лейтенант направился в ту сторону, завернул за угол здания - и не ошибся. Келли была там, стояла, закинув голову и прислонившись спиной к стене, ее глаза были закрыты, на висках поблескивал бисеринки пота, не сложно было понять, что ей плохо.
- Келли, - негромко окликнул ее Горацио, - что случилось?
- Минуточку, - она с трудом сглотнула, выдавливая из себя слова. - Я сейчас приду, - голос был хриплым, и у нее не было сил даже просто повернуть голову.
- Ты больна? Ты сможешь работать? - лейтенант был озабочен состоянием Келли, выглядела она ужасно.
- Должна, - коротко, превозмогая тошноту, ответила Келл. Одно лишь воспоминание об увиденном бросало ее в дрожь. - Это моя обязанность.
Келли оттолкнулась от стены и сделала шаг вперед, ее весьма заметно качнуло в сторону, что не ускользнуло от внимания Горацио. Ему не нравилось то болезненное состояние, в котором находилась Келли, ей не место преступления осматривать, а лежать надо было.
- Келли, - в голосе Кейна звучало сомнение, - ты справишься? - он наклонил голову и прищурился, глядя ей в лицо, готовый в любой момент поддержать, если она вдруг станет падать.
Обманывать не имело смысла. Келли понимала, что снова войти в дом она не сможет, просто не вынесет запаха и вида крови. Голова гудела, волнами накатывала тошнота.
- Нет, не справлюсь, я плохо себя чувствую, - она жалобно посмотрела на Горацио, чувствуя подступающие слезы.
- Ну и ладно, - лейтенант одобряюще улыбнулся. - Вызову кого-нибудь другого. Тебя отвезти в госпиталь?
- Нет, я сама справлюсь, - Келли немного помедлила, испытывая облегчение оттого, что ее избавили от повторного рассматривания обезглавленного трупа. - Я здорова.
- Здорова? - брови Горацио взлетели вверх, в глазах читалось удивление. - Тогда что же?
Келли промолчала и только опустила голову, она уже была готова сознаться, но что-то остановило ее, место и время были не подходящими. Уже более твердо она прошла мимо лейтенанта и, ступив на дорожку, обернулась. Горацио стоял в дверях, разговаривая с кем-то по телефону, не сводя глаз со своей сотрудницы. Келли подождала, пока он окончит разговор, вздохнула и окликнула лейтенанта, который по-прежнему с явным недоверием смотрел на нее.
- Горацио! - она пыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой, вымученной. – Мне нужно с тобой поговорить, это важно, - увидев, что он сделал шаг вперед и начал спускаться по ступенькам, Келли остановила его. - Горацио, не сейчас, получится слишком длинно, - голос вздрогнул, еще немного, и она расплачется от бессилия и жалости к самой себе.
- Келли, я в твоем распоряжении, - лейтенант остановился на верхней ступеньке, легкое волнение - и руки сами собой заняли привычную позицию на поясе брюк, так почему-то лучше думалось. - Обязательно поговорим.
- Чуть позже, - еле слышно, одними губами проговорила Келли. Но Горацио ее услышал, кивнул головой, провожая сосредоточенным взглядом. Поговорить им надо, Келли никогда не отлынивала от работы и, чтобы вот так легко согласиться и уйти, она действительно должна быть не в состоянии что-либо делать. Отпускать ее одну не хотелось, но шла она ровно, как всегда, и, уже садясь в машину, посмотрела на него и кивнула головой, словно пыталась ему показать «со мной все в порядке, справлюсь». «Хаммер» уехал. Горацио глянул на часы, отмечая про себя перезвонить Келли минут через сорок, этого времени ей бы хватило, чтобы добраться до дома.

[улыбка 45 калибра]

Она позвонила ему сама, извинилась, сказала, что чувствует себя нормально и собирается вернуться на работу после обеда. Горацио чувствовал, что Келли что-то не договаривает, но не стал расспрашивать. И только под конец смены она как-то неуверенно, с растерянной улыбкой на губах зашла к нему в кабинет. Келли казалась смущенной и немного нервной, то и дело пытаясь убирать за ухо прядь волос, хотя прядь и без того там лежала, словно влитая.
- Горацио, ты можешь уделить мне несколько минут? - Келли прикусила нижнюю губу и смотрела на него настороженно, словно боялась, что ей откажут.
Он встал с кресла, подошел к ней поближе, но не успел сказать ни слова - в кабинет ввалился Стетлер, подозрительно окинул взглядом замеревших от неожиданности Горацио и Келли.
- Горацио, я подожду тебя на улице? - спросила Келли, ей хотелось как можно быстрее избавиться от общества Рика. Получив в ответ утвердительный кивок, она поспешно вышла в коридор.
Минут через двадцать Горацио и Келли встретились, теперь они были одни и никто не должен помешать разговору. Они стояли на мостках, облокотившись на перила - Келли спиной, а Горацио наклонился, опираясь локтями. Заходящее солнце висело над крышами домов, еще немного - и оно скроется, погрузив окружающее в сумерки. Келли не могла и предположить, что будет так нелегко начать разговор, сказать всего одну фразу, от которой зависела вся ее будущая жизнь. Но бесконечно играть в молчанку было бессмысленно и, хотя язык прилип к гортани, а все мысли вдруг разбежались, Келли решилась, глубоко вздохнула и, разлепив ставшие сухими губы, негромко сказала:
- Горацио, я… - голос осекся, неприятно засосало под ложечкой. - Я…- она лепетала заплетающимся языком, не решаясь закончить фразу.
Лейтенант повернулся к Келли и совершенно спокойно, даже ласково, сказал те слова, что застряли у Келли в горле:
- Ты ждешь ребенка.
- Но откуда? - Келли дернулась. - Как ты узнал?
- Стетлер интересовался, - Горацио был напряжен, лицо исказила еле заметная недовольная гримаса. - Ему уже кто-то доложил.
- Почему? Кто? Если я сама только сегодня узнала об этом, - Келли нервно сцепила пальцы и, оттолкнувшись от перил, сделала несколько шагов туда-обратно. - Я не понимаю, как кто-то мог догадаться, и тем более донести?
- Келли, люди любопытны, - Горацио нахмурился, ему самому все это не нравилось. И сразу же пришла на память ехидная и самодовольная ухмылка Стетлера, с которой он спросил, когда лейтенант Кейн собирается переводить свою заместительницу на легкую работу.
- За что? Ну кому я причинила зло, зачем надо было сразу Стетлеру? - Келли растерялась, обида захлестнула ее, и лишь многолетняя привычка держать себя в руках не дала ей глупо, по-детски расплакаться. Келли, проглотив подступившие слезы, замолчала. Прижав ладони к щекам, она покачала головой, словно пыталась прогнать захватившие ее чувства.
- Келли, не надо расстраиваться, теперь…
- Я знаю, все знаю, - она прервала Горацио, обида сменилась злостью. - Я должна беречь себя, заботиться о будущем ребенке, но, черт возьми, это мой ребенок, и кому какое дело, что со мной происходит, зачем трепать языком и разносить новости по всему департаменту? - Келли крутанулась на месте и чуть не упала, схватившись рукой за перила. Это маленькое происшествие охладило ее пыл, и она вновь, как утром, особенно остро ощутила свое новое положение. Слова сами вырвались изо рта, горькие, полные отчаянья:
- Горацио я не знаю, что мне делать? Я не знаю, как мне жить дальше…одной, как?
- Келли, ты не хочешь сказать… - лейтенант подался вперед, его брови сошлись на переносице, а голосе зазвенел металл.
- Нет, конечно, нет, как ты мог так подумать. У меня даже не было мысли избавиться от ребенка. Никогда! - Келли говорила с жаром, прижав руки к груди. - Просто я растерялась, все произошло так неожиданно и придется менять все, абсолютно все, не только работу, моя будущая жизнь станет иной. Я одна и ребенок.
- Одна? Что за глупости? У него есть бабушка, есть тети, племянницы, - Горацио замолчал, пытаясь понять реакцию Келли, а, главное, прав он в своих предположениях или все же Эрик здесь не причем.
- И что? - голос Келли стал пустым, без эмоций. - Я приду и скажу: помогите мне воспитать моего ребенка, потому что его отец - ваш сын и брат, которого я убила.
- Келли, - Горацио повысил голос, понимая, что она так и не оставила свою невероятную идею об убийстве. - Прекрати, ты ни в чем не виновата. Случайность, от которой никто не застрахован.
- Случайность, вот только как мне себя убедить в этом? - она чуть не плакала. - Как?! Если мне тот день снится почти каждую ночь, и я убиваю его. Научи, пожалуйста, - Келли понимала, что разговор ушел не в то русло, но не могла остановиться, все ее мучения, все, что она держала в себе, вырвалось наружу.
- Не надо, не вини себя, - Горацио подошел к Келли, приобнял ее за плечи, заглянул в глаза и добавил. - И кто сказал, что Эрик мертв? Тело его не нашли, а жизнь… она хитрая штука.
- Ты в это веришь? - Келли смотрела на него, широко раскрыв глаза, не пытаясь скрыть слезы, что медленно, одна за одной, стекали по щекам, падая на белую блузку, оставляя на ней мокрые пятна.
- Верю, - в голосе Горацио было столько уверенности, что Келли как-то сразу заразилась ею, понемногу успокаиваясь. - Он вернется, и вы вместе будете воспитывать сына.
- Дочку, - Келли вдруг улыбнулась сквозь слезы. - Эрик хотел, чтобы у нас была девочка, и я знаю, я уверена, что так и будет.
- Вот и хорошо, - Горацио провел тыльной стороной ладони Келли по щеке, вытирая последнюю слезинку. - Уже поздно, рабочий день кончился. Все официальные вопросы решим завтра.
- Спасибо тебе, - Келли вздохнула, ей стало легче, словно она сбросила часть неподъемного груза, что тащила на себе в последнее время.
Горацио покачал головой, осторожно взял Келли под локоть, и они пошли к зданию лаборатории.
- Теперь ты у нас не выездная, займешься бумажками, поработаешь моим секретарем, - лейтенант еле заметно улыбался, одна проблема разрешилась. А дальше, дальше время покажет.


А дальше все пошло как-то легко и без особых неприятностей. Известие о беременности Келли волной прошло по лаборатории, сотрудники пошептались, посплетничали, построили догадки, да так на этом и остановились. Келли вела себя так, словно ничего и не произошло, ходила с гордо поднятой головой, и теперь уже частенько на ее лице можно было заметить не фальшивую, а очень даже настоящую улыбку. Слова, сказанные Горацио, вселили в нее надежду, и Келли научилась думать, что Эрик просто куда-то уехал на время, но обязательно вернется.
Прошел еще месяц, лето шло к концу. Погода сменила гнев на милость, жара спала, стояли удивительно приятные солнечные дни, воздух, напоенный недавно прошедшими ливнями, был необыкновенно прозрачен, даже привычная влажность на время отступила.
Келли последнее время по вечерам или в выходные часто гуляла в парке, подолгу задерживаясь около детской площадки, наблюдая за играющими ребятишками. Хоть она и сумела убедить себя в том, что нет ничего страшного в ее положении, многие женщины переживали такое, у нее нет- нет, а закрадывалось сомнение, и вот такие прогулки придавали ей силу. Словно звонкий детский смех, вся эта кутерьма и даже плач обиженных малышей заряжали ее положительными эмоциями. И она мысленно представляла себя здесь, в этом парке, с коляской, гуляющей вместе с мужем и новорожденной дочерью. Иногда эти мысли вызывали слезы, но чаще Келли обретала спокойствие - даже если Эрик не вернется, она не будет одна, с ней останется частичка любимого человека, ребенок, которого теперь Келли ждала не со страхом, а с радостью.
Вот и сегодня Келли шла по дорожке парка, на той стороне зеленой зоны ее должны ждать. Но она не торопилась, время встречи еще не подошло. Келли засмотрелась на двух мальчишек, не поделивших между собой огромный пластмассовый автомобиль, и поэтому не сразу поняла, что произошло. По дорожке навстречу Келли, переваливаясь на еще не совсем твердых ножках, бежала девочка, ей было года полтора-два, она раскинула руки и громко кричала:
- Мама, мама! - звонкий голосок разносился далеко по парку.

[улыбка 45 калибра]

Келли оглянулась, ожидая увидеть позади себя женщину, мать бегущей девочки, но там никого не было. Малышка добежала до Келли, обхватила ее за ноги, уткнувшись носом в колени.
- Мамочка! - девочка подняла голову и, улыбаясь, смотрела на Келли.
Келли опешила, с удивлением глядя на ребенка, не зная, что делать, как поступить, и в тот же момент одна из девушек, сидящих на скамейке около песочницы, вскочила на ноги, перепрыгнула через невысокую ограду и с криком: «Стейси!» - бросилась бежать следом за ребенком. Подбежав к Келли, она села на корточки рядом с девочкой и стала разжимать детские ручки, что удивительно крепко держали Келли под коленями.
- Стейси, отпусти, это не твоя мама, - девушка, наконец, сумела расцепить пальчики и подняла малышку на руки. - Извините, - няня повернулась к Келли и с виноватой улыбкой объяснила: - Ребенок три месяца не видел свою мать, а вы очень похожи на мою хозяйку.
- Ничего, все нормально, она же ребенок, - Келли говорила, а сама с замирающим сердцем смотрела на девочку. Та, видимо, испугалась и, отвернувшись от Келли, уткнулась лицом няне в плечо. Но затем вдруг подняла голову, серьезно взглянула на Келли темными, почти черными глазами и неожиданно улыбнулась.
- Стейси, не вертись, - девушка перехватила ребенка в другую руку и они, свернув с аллейки, пошли к выходу из парка.
Келли почувствовала, что у нее дрожат ноги, а колени подгибаются, с трудом прошла несколько шагов и опустилась на парковую скамейку. Перед глазами, словно застывшая фотография, было лицо Стейси. Смуглая мордашка, большие, широко распахнутые глаза цвета темного шоколада, темно-каштановые, кудрявые, слегка растрепанные волосы и удивительная улыбка. Ощущение было таким, словно судьба дала Келли возможность заглянуть в будущее. Дочь, их дочь, ребенок Эрика, могла быть точной копией этой случайно встреченной девочки.
Откинувшись на спинку скамьи, Келли сидела, закрыв глаза, пытаясь утихомирить колотящееся, как в лихорадке, сердце, и вдруг почувствовала нечто непривычное, непонятное. Словно внутри нее что-то шевельнулось, очень слабо, еле заметно, затем еще раз - и замерло.
-Ребенок? - Келли положила руки себе на живот. - Она пошевелилась, неужели? - и как ответ на вопрос, она ощутила легкий толчок.
Келли потеряла счет времени и не заметила, что просидела в парке почти час. Первый раз за несколько месяцев ей было хорошо, чувство неопределенности пропало, она окончательно уверилась в том, что еще немного, и она станет мамой. Это слово до сих пор звучало странно в применении к ней. Келли Дюкейн, девочка-пуля, несгибаемая, уверенная, создавшая себе имидж сильной женщины, не падающей духом в любой, самой сложной ситуации, превратится в маму, такую мадонну с младенцем на руках. Келли тряхнула головой и улыбнулась своим мыслям. Страх и неуверенность прошли бесследно. Растерянности тоже не было. Осознание того, что она поступает правильно, прогнало все сомнения прочь. Келли Дюкейн - просто женщина, которая любила, все еще любит и надеется на возвращение исчезнувшего друга, родит любимому дочь и, даже если он не вернется, постарается быть счастливой.
Келли поднялась на ноги и быстро пошла к выходу, сегодня она ехала на ужин к родным Эрика, у выхода из парка ее должна ждать Кармен, опаздывать было неудобно.
Темно-зеленый «форд» был припаркован недалеко от кондитерской, и Келли увидела через широкое окно магазина, что мама Эрика покупает огромный шоколадный торт. Желание съесть кусочек этого лакомства было таким сильным, что Келли даже ощутила вкус шоколада во рту. Удивленно улыбнулась и поспешила навстречу выходящей из кондитерской Кармен. При встрече женщины обменялись приветствиями и Кармен, поймав заинтересованный взгляд Келли, сказала
- Что-то захотелось сладкого, - открыв машину, она подождала, пока сядет Келли, и протянула ей коробку с тортом. – Подержи, пожалуйста, - и, скосив глаза, наблюдала, как Келли сглотнула слюну, облизнулась, вздохнула и, повернув голову к Кармен, сказала с неприкрытым сожалением:
- Сладкое, а тем более мучное, есть вредно, может пострадать фигура, - но торт из рук не выпустила, разглядывая сквозь прозрачную упаковку соблазнительные шоколадные розы, украшающие верхушку торта.
- Келли, о фигуре на некоторое время придется забыть, если чего-то хочется слопать, да-да, слопать, то не стоит себе отказывать. Лучше съесть с удовольствием, пусть не очень полезную для здоровья вещь, чем давиться полезной пищей. В твоем положении еда должна приносить радость, и тебе приятно, и малыш спокоен, если мама довольна и хорошо себя чувствует.
Келли провела пальцами по крышке торта, рисуя один круг за другим, и поднесла коробку к лицу.
- Хочется, как мне хочется, сейчас бы уткнулась носом в это кремовое великолепие и слопала все без остатка, - она с ужасом слушала свои слова, никогда раньше ей не приходилось с такой силой желать что-то съесть, а сейчас хотелось до дрожи.
- Совсем немного осталось, приедем, и это шоколадное безобразие будет в твоем распоряжении, - Кармен улыбалась, понимая, что Келли наконец-то избавилась от выматывающего ее токсикоза и получила возможность жить нормальной жизнью, не шарахаясь от запахов и вида еды.
Месяц назад, когда Кармен без приглашения приехала к Келли и, не слушая никаких возражений, увезла ее с собой, бедная Келли была в состоянии, близком к обморочному, ее организм сопротивлялся, не принимая почти никакой пищи. Три дня пришлось ее отпаивать травяными чаями и с трудом, но они нашли то, что Келли могла есть. Растерянная и испуганная, она безропотно отдалась в руки матери Эрика, понимая, что женщина, родившая четверых детей, знает, что и как делать, послушно выполняла все ее указания. Кармен и раньше относилась к Келли с симпатией, и была очень довольна выбором Эрика, а сейчас старалась всячески помочь пережить это достаточно нелегкое и непростое время в жизни женщины.
Дорога до дома показалась Келли необычно долгой, но ее терпение было вознаграждено огромным куском торта, отказаться от которого не было никаких сил. Заев торт овощным салатом, Келли, очень довольная, ушла с кухни, откуда ее прогнали, чтобы не рисковать самочувствием будущей мамочки, и поднялась в комнату Эрика. Там она провела те первые три дня в этом доме, там они бывали с Эриком, когда приезжали в гости к его родным. Выходя, Келли, немного смущенно улыбаясь, поблагодарила Кармен:
- Спасибо за все, торт был очень вкусный, - и снова попыталась навязаться в помощницы для приготовления ужина.
- Келли, иди лучше отдохни, - Кармен очень вежливо, с довольной улыбкой вытолкала ее с кухни.
Мать Эрика оказалась той женщиной, которая сумела очень ненавязчиво и аккуратно убедить Келли, что рождение ребенка - не страшно, оно не лишает женщину ее индивидуальности и свободы, а лишь придает, и открывает новые и более глубокие тайники души, раскрепощает, дает возможность прикоснуться к тайне, тайне появления новой жизни. И объяснить, что ничто так не связывает мужчину и женщину, как общий ребенок, зачатый в любви.
В доме Эрика Келли чувствовала себя так, словно попала в давно потерянный, но не забытый дом. Несколько прошлых встреч с родными Эрика позволили Келли узнать их немного ближе, и теперь, признав, что ждет ребенка, она старалась стать частичкой этой большой и дружной семьи.
Чтобы занять себя, Келли уже в который раз взялась рассматривать альбом с фотографиями Эрика, листая страницы, она то еле заметно улыбалась, то хмурилась, то вздыхала, а порой - смахивала слезы, удивляясь себе самой, противные слезы были готовы политься в любое время, по любому поводу. И теперь, наткнувшись на фото, на котором была изображена вся команда CSI восьмилетней давности, Келли не смогла удержать слез. На большом глянцевом снимке все были молодые, живые и очень веселые, Келли стояла между Тимом и Эриком, обнимая их за талию, все трое беззаботно улыбались. Горькая мысль, что она осталась одна, подняла со дна души какую-то муть и неожиданно Келли поняла, что бы не говорили, она, пусть косвенно, но виновата в смерти одного и исчезновении другого.
Альбом в ее руках захлопнулся и упал на пол, как ни старалась, Келли не смогла заставить себя не плакать, села на кровать, затем неловко повалилась на бок, уткнулась щекой в подушку, всхлипывая и глотая слезы. Сколько она так лежала, Келли не знала, но она проснулась уже затемно. Кто-то заботливо накрыл ее пледом и снял туфли. В комнате горела настольная лампа, а на письменном столе стояла тарелка, прикрытая бумажной салфеткой и большой стакан оранжевого сока. Человек самостоятельный и независимый, Келли привыкла заботиться сама о себе, никого не подпуская близко, но все, что делала для нее мать Эрика, принимала спокойно, словно перенесла на нее часть своих чувств, связывавших ее с Эриком. А может, дело было в ее состоянии, хотелось разделить свои страхи и волнения с человеком, пусть не очень близким, но понимающим и сочувствующим.

[улыбка 45 калибра]

Еда, приготовленная для Келли, оказалась вкусной и именно той, что ей хотелось. Сок не сладкий и не кислый, а такой, как она любила. Было немного неудобно, что она проспала ужин, но сожаления она не испытывала, сидеть в шумной компании за столом она так и не привыкла. В окно смотрела серебристым глазом луна, еще не полная, но вполне способная осветить комнату. Келли погасила лампу и в лунном свете стала раздеваться, хотелось освободиться от одежды, да и ночь длинная - спать одетой не слишком приятно. Натянув старую футболку Эрика, что служила Келли ночной рубашкой, она застыла около раскрытого окна, прислушиваясь к ночным звукам латинского квартала. Спать не хотелось, доносящаяся издалека веселая мелодия, не было колыбельной, но очень знакомой. Келли попыталась понять, что это за музыка, закрыла глаза и неожиданно вспомнила старую-престарую историю. Эрик, напросившийся к Келли на ночевку, и она, так необдуманно согласившаяся на эту авантюру. Тогда тоже была лунная ночь. Келли вспоминала, как оказалась во власти мужского обаяния Эрика, и свои странные желания и ощущения, которые в принципе не должна была испытывать по отношению к другу.

*****
Келли одну за другой отправляла пули в цель, сопровождая выстрелы одними и теми же словами, повторяя их, как детскую считалочку:
- Сегодня. Эрик. Придет. Ночевать. К ней. В квартиру... - опустив пистолет, она с кислой миной смотрела на отметки от выстрелов, больше половины пуль улетели в «молоко». Попыталась сосредоточиться, глубоко вздохнула и повторила попытку. Бесполезно. Результат тот же. Она слишком взволнована.
- Неужели я согласилась на эту авантюру? - пробормотала Келли, меняя обойму в табельном оружии. - Ну почему ко мне? Мог бы спокойно напроситься к Тиму, в конце концов, в городе много недорогих отелей, - Келли представила своего друга, именно друга, спящим на диване у себя в гостиной и вдруг залилась краской. Ну почему это ее волнует до такой степени и, черт побери, возбуждает?! Мелкие иголочки покалывали ее тело, вызывая непроизвольную дрожь, во рту пересохло, и она с трудом сглотнула комок, неожиданно оказавшийся у нее в горле.
Странные и нелепые мысли засели, как заноза, и не давали ей покоя. Ну что в этом такого, подумаешь, придет переночевать? Он ее друг, а друзей надо выручать. Эта заварушка в «Маленькой Гаване» лишала Эрика возможности прийти домой, он оказался между двух огней. Эрик был полицейским, но одновременно и жителем этого латинского квартала. Безопасность ее коллеги - вот что толкнуло Келли согласиться на его просьбу переночевать у нее дома. Все будет нормально, уговаривала она себя. Надо будет заказать пиццу, выпить пива и… Если ее сейчас, абсолютно на трезвую голову, посещают такие мысли, то что будет после парочки бутылок пива? Нет, правда, в чем причина, что происходит?
Вернувшись домой, Келли по-быстрому привела квартиру в порядок, хотя она, человек аккуратный, не имела привычки разбрасывать вещи, но немного прибраться не повредит. Приняла душ, накрасилась, одела новый, недавно купленный спортивный костюм. Голубой трикотаж облегал ее тело, подчеркивая каждый изгиб и каждую выпуклость фигуры. Детально рассмотрев себя в зеркале, Келли разозлилась. Она ждет любовника или друга? Она, что, собирается соблазнить Эрика? Какой кошмар! Бросилась в ванную, смыла макияж и переоделась в старые потертые джинсовые шорты и любимый топик. Почему-то Келли посчитала, что так будет выглядеть менее сексуально, и неожиданно успокоилась.
Но все равно звонок в дверь застал ее врасплох. Бросило в жар, а затем в холод. Несколько раз вздохнув, привела дыхание в порядок, с улыбкой на губах впустила Эрика в квартиру… и почувствовала, что сердце летит в пятки. У него в руках была упаковка пива и коробка с пиццей. Пиво, пицца, он, что, прочитал ее мысли?
- Проходи, располагайся, - проговорила Келли, подавив нервный смешок, а голос был почему-то с легкой хрипотцой.
Эрик недоуменно посмотрел на нее
- Келл, ты себя хорошо чувствуешь?
Келли попыталась откашляться и уже нормально сказала:
- Все в порядке, это от долгого молчания. Давай пиво, я уберу его в холодильник, - все, что угодно, лишь бы сбежать от него подальше. - Проходи в комнату, я сейчас вернусь. Можешь включить телевизор, - уже из кухни крикнула Келли.
«Ну все, что мы будем делать?» Мысли метались, как сумасшедшие. Время - восемь часов, так рано ложиться спать смешно. Надо чем-то заняться. Но чем? Так ничего и не придумав, Келли вышла в гостиную.
Несмотря на опасения и «неправильные» мысли, ничего страшного не произошло. Они смотрели по телевизору какое-то комедийное шоу, смеялись до слез над шутками артистов. Пили пиво, ели пиццу. Вспоминали интересные случаи из жизни и на работе. Было удивительно легко и просто общаться. Они действительно были друзьями, а страхи и волнение Келли были напрасными. Время пролетело незаметно. За окнами стало темно, огромная луна светила в распахнутую балконную дверь. Мерцающий свет телевизора слабо освещал комнату. Эрик взял телевизионный пульт и нашел канал, по которому шел фильм ужасов.
- Келли, уже поздно, а завтра рано на работу, - загробным голосом проговорил он и, найдя ее руку, крепко сжал пальцы. – Смотри, какая луна, сегодня вся нечисть выходит на охоту, - легонько царапая ногтями, он прошелся по руке Келли от запястья до плеча. Эрик хотел ее немного напугать, просто пошутить и не мог предположить, что его действия вызовут абсолютно иную реакцию. Откуда он мог знать, что плечи были одним из чувствительных мест Келли?
Это прикосновение было похоже на удар электрическим током, словно молния прошла сквозь ее тело. Келли подскочила на диване и вырвала свою руку из пальцев Эрика.
- Что с тобой? - Эрика удивила такая реакция на его шутку.
- Мне больно, - почти выкрикнула Келли. – И, вообще, уже поздно. Вот, держи, - она бросила на диван подушку с одеялом. - Пора спать, - единственным ее желанием было оказаться как можно дальше от ее друга. - Спокойной ночи, - Келли повернулась к Эрику спиной и выбежала из гостиной.
Проводив Келли взглядом, Эрик пожал плечами: «Что это с ней? Выскочила, как ошпаренная».
Такое поведение было несвойственно Келли. Постелив себе на диване, Эрик со спокойной совестью улегся спать. Вернее, сделал вид, что удобно устраивается, собираясь приятно провести ночь. Его мысли, не менее фривольные и «неправильные», не давали покоя, он уже тысячу раз пожалел, что напросился на ночевку к Келли. Они друзья, прекрасно, но Келли очень даже привлекательная и сексуальная женщина, а Эрик нормальный, не отказывающий себе в удовольствиях мужчина. Что могло быть между ними? Существует такое понятие «дружеский секс», вот только как после него смотреть друг другу в глаза и оставаться друзьями? Какими бы соблазнительными не были его мысли, это были невыполнимо, и Эрик только вздохнул и поворочался, устраиваясь поудобнее. Коснувшись головой подушки, он ощутил аромат, исходящий от постельного белья, принюхался - пахло приятно.
«Как от Келли», - подумал Эрик, понимая, что заснуть вряд ли сможет. Мелькнула мысль одеться и уйти, но было слишком поздно, и таким поведением он мог обидеть Келли. Комната погрузилась в тишину, лишь луна, нагло улыбаясь, по-прежнему смотрела в окно.
Выбегая из гостиной, Келли весьма чувствительно ударилась о дверной косяк. Резкая боль моментально остудила ее голову, на бедре с реактивной скоростью набухал приличный синяк, и проступили маленькие капельки крови в ссадине.
- Надо же так умудриться, - Келли, тихонько охая, рассматривала свою рану, включив свет на кухне. Аптечка была в ванной, а царапина незначительная, можно было обойтись бумажной салфеткой, а в качестве компресса использовать… Открыв холодильник, Келли достала упаковку с замороженными овощами и приложила к пульсирующему синяку, содрогнувшись от ледяного прикосновения моментально запотевшего пакета.
Боль потихоньку отступала. Постепенно Келли пришла в себя. Больше ничего сделать она не в состоянии, завтра на бедре будет великолепный, переливающийся всеми оттенками фиолетового ушиб. Время позднее и пора ложиться спать, иначе завтра, вернее, сегодня она будет сонной и недовольной, что может отразиться на работе. Вернув импровизированный компресс на место, Келли решительным шагом направилась в спальню. Но было одно маленькое «но» - ей нужно было пройти мимо двери в гостиную. Келли надеялась, что Эрик, ложась спать, закроется. Только этой ночью все шло не так как надо. И, естественно, дверь была распахнута. Келли не смогла удержаться и заглянула в комнату к Эрику. Лунный свет позволял рассмотреть каждую деталь подробно. Эрик спал, лежа на боку, подложив руку под щеку. Дыхание было ровное, почти незаметное. «Такая милая картина, спит, как младенец, - подумала Келли. - О, черт, лучше бы я этого не видела!»

[улыбка 45 калибра]

Спокойствие, обретенное с таким трудом, испарилось, как вода под жарким солнцем. Но ощущения были совсем другие, более нежные и волнующие. Простыня, под которой спал Эрик, сползла на пол, а балконная дверь была открыта. Келли хотелось войти, укрыть спящего друга, поцеловать его в щечку и прошептать: «Спокойной ночи, милый», - и пришлось приложить немалое усилие, чтобы сделать шаг назад, а не вперед, и уйти к себе в спальню.
С разбегу бросившись на кровать, Келли ойкнула, забыв о своем синяке - она умудрилась лечь именно на ушибленную ногу. Перевернулась на спину, вытянулась, немного поворочалась, находя более удобную позицию, и замерла в надежде на сон. И, неожиданно для себя, – уснула. И проспала ночь без сновидений. Утром, когда Келли встала, Эрика уже не было. Только на холодильнике записка прижатая магнитом: «Спасибо за ночлег. Э.»

*****
Келли стояла у открытого окна, на ее губах застыла улыбка, воспоминания были приятными и на время отвлекли ее от печальных мыслей. Сколько в их жизни с Эриком было вот таких историй, порой нелепых, смешных, трагических. Сколько раз они оказывались на грани, когда казалось - еще немного, еще чуть-чуть, но что-то происходило, и их снова разводило в разные стороны, не дав соединиться. Словно судьба испытывала их, в очередной раз, проверяя их чувства на прочность, подкидывала все новые испытания.
Пройдя по комнате, Келли села на кровать. Интересно, а как сложилась бы их жизнь, окажись они в ту ночь в одной постели? Были бы они сейчас вместе или разбежались, пережив недолгий роман? А может, все сложилось бы удачно? И они были бы сейчас счастливо женаты, воспитывали детей? И не было бы этой перестрелки, этого рокового выстрела, и Келли была бы не криминалистом, а счастливой женой и мамой? А может, неудачные отношения превратили бы их во врагов? И они давно бы не работали вместе?
Келли тряхнула головой, потерла пальцами виски, пытаясь прогнать такие переворачивающие душу мысли. Она понимала, что последнее время вся ее жизнь состоит из этих проклятых «если», и если о них постоянно думать, можно сойти с ума. Но не думать об Эрике она не могла, так уж случилось, что он занимал в ее жизни слишком много места, и она скучала по нему так сильно, что даже иногда было больно, физически, словно от нее безжалостно оторвали частичку, очень важную, оставив кровоточащую, с трудом заживающую рану.
Келли взяла плед, ее немного знобило, натянула его на плечи и все же решила лечь спать. Коснувшись головой подушки, глубоко вздохнула, пытаясь отогнать одолевающие ее мысли. Кровать была непривычно узкая, окно с другой стороны, запахи отвлекали, шорохи заставляли прислушиваться. Несмотря на позднее время, на улице кто-то разговаривал, играла музыка. Пришлось встать и закрыть окно. Укрывшись с головой, Келли свернулась клубочком, уткнувшись носом в приятно пахнувшую лавандой подушку. Этот запах, еле уловимый, сразу напомнил Эрика. Его туалетная вода и весь парфюм, которым он пользовался, имели аромат именно этого цветка.
Келли с такой силой, что свело пальцы, сжала угол подушки. Сцепила зубы, пытаясь подавить стон. Как не вспоминать, как выбросить из головы все мысли, если за две недели до исчезновения Эрика они были здесь, спали на этой кровати, занимались любовью, и даже ухитрились поссориться.

*****
Было воскресенье, их общий выходной, что случалось так редко. Еще дома они никак не могли решить, как провести этот день. Келли хотела пойти на пляж, просто побыть вдвоем, заняться ничегонеделаньем. А Эрик звал ее поехать к его родным, Келли уже не помнила причину - был какой-то праздник или день рождения, или просто семейный ужин. Она поддалась на его уговоры, согласившись отправиться в гости. День оказался шумным и бестолковым. Много народа, много музыки, шума, крика. Бегали и прыгали дети, ругались их родители. Так же было много смеха, много еды и много вина. Пьяных не было, но веселились все от души, а Келли злилась. Предыдущие две недели были длинными и тяжелыми, она устала и еще она соскучилась по Эрику, в чем никак не хотела признаваться себе самой, они не были вместе почти полмесяца. Какие-то причины, заботы, проблемы. И те два раза, что он ночевал у нее, они просто спали вместе, просто спали, сил на что-то еще не было, как и не было времени. Дело, что они расследовали, выжимало их без остатка, не давало даже просто подумать о личной жизни. Пытаясь расслабиться, Келли выпила пару бокалов вина, но это не помогло, ей только стало труднее контролировать свои эмоции. Эрик чувствовал, что с ней что-то не так, но она упорно, словно назло себе и ему уверяла, что чудесно себя чувствует, ей весело и уезжать домой она не собирается.
Неожиданно начался ливень. Все шумной толпой направились в дом, продолжая веселье под крышей. Наступил вечер, дождь то проходил, то начинался с новой силой. Гроза кружила над городом, не желая его покидать. Гости - друзья и знакомые, что жили поблизости, разошлись, но кое-кто остался ночевать. И Келли, жаждая уехать домой и, наконец, оказаться вдвоем с Эриком, снова уступила ему и согласилась остаться на ночь у его родственников. В их распоряжении была комната Эрика, небольшая, очень уютная, они уже несколько раз проводили ночи, устроившись на его бывшей кровати, но тогда и настроение Келли, и количество народа в доме были другими. Никто из родных ни за что не стал бы их беспокоить, а сейчас… учитывая незапирающуюся из-за сломанного замка дверь и подвыпивших гостей, которые просто могли перепутать двери…
Чтобы снять напряжение, Келли приняла почти ледяной душ, но это плохо помогло ей, она была как натянутая струна, готовая лопнуть при первом же прикосновении. Ложась на кровать, устроилась на самом краешке, только бы не прикасаться к Эрику. А он, словно нарочно, обнял ее, уткнувшись носом в затылок и начал осторожно ласкать, его пальцы скользили по голому животу, поднимаясь вверх и, когда пальцы коснулись груди, Келли перехватила руку Эрика, отбросила в сторону и проговорила:
- Эрик, не шарься по мне, не хочу, - слова прозвучали резко и даже грубо, и они абсолютно не соответствовали чувствам Келли. Желание переполняло ее, но так и не прошедшая злость заставляла говорить не то, что надо, и совершать неправильные действия. Келли не знала, откуда в ее лексиконе появилось это «не шарься», но слова слетели с губ и достигли своей цели.
Эрик отодвинулся от нее, убрал руки и лежал позади нее, не двигаясь. Келли не слышала даже его дыхания. Она уже раскаялась в том, что только что сделала, и сожалела о высказанных в сердцах словах. Но вселившийся в нее дух противоречия все еще владел ее разумом. Келли столь сильно хотела заняться любовью с Эриком, и в тоже время в не меньшей степени не желала, боялась и еще больше стеснялась, опасаясь, что их услышат или вдруг увидят, ненароком заглянув в незапирающуюся дверь.
Минуты шли за минутами, а они лежали, замерев, словно каменные изваяния, не делая попыток сблизиться.
- Келли, - голос Эрика прозвучал неожиданно громко, нарушая тишину. Келли почувствовала легкое прикосновение к плечу, и снова скинула руку Эрика.
- Не приставай, - зло и быстро почти выкрикнула Келли. И с этими словами вдруг ушли все ее опасения и страхи, но Эрик отпрянул от нее, как от прокаженной, чуть ли не вжимаясь в стену.
Келли от отчаянья и от сознания собственной грубости готова была расплакаться, понимая, что обидела Эрика своим нелепым поведением и, решив исправить положение, повернулась на другой бок, почти вплотную приблизилась к Эрику.
- Прости, Эрик, прости меня, я не хотела, - но было поздно, ее слова не получили ответа, Эрик молчал, не реагируя на извинения Келли.
- Эрик, я виновата, я поступаю глупо, но я не могу! Эрик! – Келли, прижимаясь к нему всем телом, покрывала поцелуями лицо лежащего рядом молодого человека, пытаясь расшевелить его. Бесполезно. Эрик лежал неподвижно, словно ее рядом не было.
- Ну, пожалуйста, прости, Эрик! - Келли уже умоляла, ей было все равно, где они, кто может услышать или увидеть, она жаждала любви, тело горело от переполнявшего ее вожделения, она хотела ощутить его внутри себя, хотела, хотела, хотела… Приподнявшись, она, словно рыбка, выскользнула из мужской футболки, что был одета на ней, снова придвинулась к Эрику, закидывая ногу ему на бедро. Келли прикасалась обнаженной грудью к его плечам, а затем, продвинувшись вверх, наклонилась над Эриком. Ее груди касались его лица, колючих щек, затвердевшие соски скользили по губам, словно спелые прохладные вишни, готовые сами по себе нырнуть в рот. Эрик мотнул головой, борясь с искушением, но не выдержал. И Келли почувствовала, как его рот раскрылся и сначала горячий влажный язык коснулся чувствительного соска, а затем губы обхватили предложенное угощенье, засасывая все глубже нежную плоть. Давно ожидаемые прикосновения заставили Келли застонать, а язык и губы все больше и больше ласкали, дразнили твердые сосочки, пока Эрик несильно, но чувствительно не прикусил зубами один из них. Боль, сладкая и невыносимая, пронзила тело Келли, заставив ее вскрикнуть, но это было всего лишь мгновение, и теплые мягкие губы снова ласкали укушенное место. Но это было единственное, что Эрик позволил себе. Он по-прежнему лежал, не двигаясь, не дотрагиваясь до Келли, всем своим поведением показывая, что он обижен на нее. Но Келли распалялась все сильнее, старалась сделать все возможное, чтобы вовлечь Эрика в любовную игру.

[улыбка 45 калибра]

Соскользнув по телу Эрика, она лежала рядом, покрывая его плечи, грудь частыми жадными поцелуями, пока ее губы не наткнулись на сосок, весьма чувствительное место и на мужском теле. Осторожно коснулась его языком, словно пробуя на вкус, и почувствовала, как под кожей напряглись мускулы, отзываясь на ласку. Рука Келли скользила по животу Эрика, выписывая замысловатые рисунки, опускаясь все ниже и ниже, пока не наткнулась на восставший член. Она уже запустила пальцы под резинку плавок, но Эрик поймал Келли за запястье и убрал ее руку в сторону.
- Ну, Эрик, - Келли недовольно промурлыкала, но уступила. Эрик лежал на спине и Келли, недолго думая, оседлала его и, наклонившись, приблизила свое лицо к его. Она потерлась кончиком носа о небритую щеку, а затем коснулась губами его губ, ее поцелуй остался без ответа, язык уперся в сжатые зубы, но Келли не сдавалась, она принялась целовать губы Эрика. Сначала нижнюю, легонько засасывая, затем верхнюю, обвела языком контур рта и прошептала:
- Прости меня, я нехорошая, но обещаю, больше так не буду.
Смотреть на Келли, принимать ее ласки, не отвечая, было слишком мучительно, и Эрик вздохнул, сдаваясь, долго сердиться на Келли было просто невозможно. Он обнял ее за плечи, перекатился вместе с ней, прижимая ее спиной к кровати, его поцелуй был немного грубым. Эрик прикусил ее губу, ощутив вкус крови, отпрянул, но снова захватил доверчиво раскрывшиеся ему навстречу губы и поцелуй уже был нежным и соблазнительным, язык проник к Келли в рот, сплетаясь с ее языком в дивном чувственном танце. Они не могли оторваться друг от друга, и лишь невозможность дышать заставила их прервать этот волнующий поцелуй.
- Я тебя не простил, - Эрик говорил с трудом, задыхаясь. - Ты заслужила наказание, - его горячее дыхание обжигало шею Келли, губы касались кожи, вызывая легкий трепет ее тела.
- Да, да, - шептала она, чувствуя, как тает в его объятиях, - да, заслужила, - Келли попыталась подняться повыше, но Эрик ее не пустил. В этот момент она в его руках была такая мягкая и податливая, словно ее тело превратилось в разогретый воск, и из Келли можно было лепить все, что угодно, все, что только он пожелает.
- Ты будешь мне подчиняться, будешь делать, что я захочу, - он перевернул Келли на живот, наклонился над ней, прикасаясь лицом к ее спутанным волосам. - Ты восхитительно пахнешь, так соблазнительно, что мне хочется тебя растерзать, заставить кричать и просить пощады.
- Согласна, - проговорила Келли хриплым прерывающимся голосом. Уткнувшись лбом в постель, выгнулась, как хищное животное, приготовившееся к акту любви.
Эрик начал массировать спину Келли, его пальцы разминали каждый мускул, каждую мышцу, очень нежно сжимали кожу, легонько выкручивая и пощипывая, заставляя Келли стонать. Она даже не стонала, а скулила, как потерявшийся щенок, не имея больше сил терпеть и ждать, когда же Эрик, наконец, овладеет ею. Внутри все горело и пульсировало в предчувствии единения, тело дрожало и выгибалось, но ее мучения были еще не окончены. Ладони Эрика легли на ягодицы Келли, упругая и соблазнительная попка была прикрыта бархатистым кружевом трусиков. Эрику хотелось разорвать ткань, которая была последним препятствием между ним и Келли. Но неожиданно - бывает же такое - в самый неподходящий момент он вспомнил цену, что была приклеена к упаковке этой интимной вещички, и передумал портить такую дорогую вещь. Усмехнулся, наклонился и запечатлел поцелуи на каждой половинке. Его дыхание щекотало кожу, посылая пульсирующую дрожь по телу. Эрик неспешным движением оголил попку Келли, спуская трусики, и прикоснулся, вернее, потерся колючей щекой о нежную выпуклость, получив в ответ мучительный стон. Быстро сменил гнев на милость, поцеловав пораненное место.
Эрик снимал трусики медленно, спуская их по ногам, прослеживая их путь губами и языком. Пальцы проникали между бедер, ласкали промежность, но не касались самого сокровенного местечка.
- Эрик… ну не надо…прошу… скорее… - Келли молила, потеряв всякое терпение. Ее руки, раскинутые по кровати, с неистовством теребили простыню, зажимая ткань в кулак. Только ожидаемого Келли никак не могла получить.
Эрик понимал, что и его терпение не безгранично, прижался животом к ягодицам Келли. Согнул одну ее ногу в колене, открывая себе путь, и вошел в нее медленно, но глубоко, насаживая ее на свой член, так, как шмель впивается жалом в едва распустившийся цветочный бутон, заставляя его трепетать и содрогаться под весом истязателя. Заждавшаяся Келли приняла его с готовностью, раскрываясь навстречу и поглощая его без остатка, отзываясь на тяжелые толчки легкими стонами. Эрик двигался, не торопясь, проникая так глубоко, как только можно и почти выскальзывал, возвращаясь обратно, заставляя Келли замирать от ужаса, что он выйдет из нее, а это ее убьет - так она ощущала себя в это время.
Такое истязание не могло продолжаться бесконечно, ощущая приближение кульминации, Эрик ускорил темп, его движения стали более резкими, его член, казалось, проникал не только внутрь тела, но и в душу Келли. Она кричала, извивалась и корчилась под ним, ее бедра двигались в такт с толчками Эрика, дыхание участилось, а внутренние мускулы сжимались, обхватывая тугим кольцом проникающую в нее плоть. И они вдруг оказались единым диким первобытным существом, которое насадили на копье, пригвоздив к земле, и этот единый организм, истекая кровью и соками, сопротивлялся смерти, жил, существовал, содрогался от вспышек молний, что пронзали их тела насквозь, был единым сгустком материи, жаждущим вечной, бесконечной жизни…
Эрик на мгновение замер, вызвав этим протестующий стон Келли, его рука скользнула по бедру, пальцы коснулись набухшего клитора, и несколько легких прикосновений заставили Келли забиться в экстазе, позвоночник выгнулся дугой, и она всхлипнула, когда тело свело судорогой пронзительного наслаждения. Эрик перестал сдерживаться, зарылся лицом в волосы Келли, содрогаясь всем телом, следуя за ней по волне наслаждения.
Отдавшись захватившей их страсти, ни Келли, ни Эрик не заметили, что гроза, покружив над океаном, вернулась в город. Ливень, обрушивая на дом потоки воды, колотился в окна, барабанил по стенам, грохотал гром, заглушая все шумы. И в этой какофонии звуков вряд ли кто-то мог слышать, что происходило в их комнате, а если даже и слышал, то вряд ли обратил внимание. Неистовство грозы был столь сильным, что заставляло забыть обо всем, кроме страха.
Вспышки молнии, следующие друг за другом, освещали комнату, и в этом призрачном свете Келли лежала на постели, распластанная, неловко повернув голову, все еще чувствуя отголоски волнующего ее кровь наслаждения. Она не видела Эрика, но знала, что он лежит на боку, опираясь на локоть, и рассматривает ее обнаженное тело. Рука Эрика небрежно скользила по ее спине, двигаясь то вверх, то вниз, запутывалась в волосах, затем снова, едва касаясь, словно считая позвонки, устремлялась к ягодицам, ласкала их прохладную и влажную кожу, возвращалась назад. Еле ощутимый поцелуй в изгиб шеи и слова, произнесенные хриплым, прерывистым шепотом.
- Келл, я не сделал тебе больно?
Сил говорить у Келли не было, слова доходили до нее с трудом, прорываясь сквозь чувственный туман, и она лишь, слегка приподнявшись, отрицательно качнула головой.
Прошло некоторое время и, перевернувшись на спину, Келли вздохнула, потянулась, так, что хрустнули все косточки. Положение носом в подушку было не слишком удобным, но то удовлетворение, что она получила, многого стоило. Прошло совсем мало времени, но Келли не хватало контакта с телом Эрика, она перетекла по кровати, опрокидывая его на спину и заползая к нему на живот. Ее щека мирно покоилась у Эрика на груди, лоб, все еще покрытый испариной, упирался в подбородок, колючесть которого причиняла незначительную боль и давала возможность прийти в себя от пережитых ощущений. Живот Эрика в такт его дыханию плавно поднимался и опускался, Келли слегка покачивало, и ей казалось, что она плывет и тает, растекаясь по телу любимого. Она напоминала себе кусочек сливочного масла, который положили на горячий кусок хлеба, и он растапливается под действием тепла, впитываясь в мякоть. Так и она хотела полностью раствориться в Эрике, стать единым целым и жить одной жизнью. Наверное, Келли задремала, потому что вдруг скатилась с Эрика, и больно стукнулась об стенку. Кровать, на которой они лежали, была узкой, хотя тесной им не казалась, но сейчас Келли ойкала, растирая ушибленный локоть, и ворчала на Эрика, а он, весело посмеиваясь, привлек ее к себе и стал целовать поврежденное место.
Обнимать ее, целовать было так хорошо и так приятно. Келли - это женщина-мечта, претворившаяся в жизнь. Даже сейчас, лежа рядом с ней, чувствуя ее тепло, запах, слыша дыхание и биение сердца, Эрик вдруг подумал, а не снится ли все это ему? Но она была реальна, ее волосы касались его тела и негромкое ворчание по поводу своей неловкости, и недовольство слишком скользким Эриком было правдой.

[улыбка 45 калибра]

- Келли, - он коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, - Келли я очень люблю вас, обеих.
- Ой, - она неловко повернулась и ткнулась носом Эрику в грудь, подняла голову и удивленно спросила. - Кого это, обеих? А ну признавайся, кто здесь прячется?
- Двоих - тебя. Дневную и ночную. Холодную и недоступную. Горячую и податливую. У меня есть две Келли. Две абсолютно разных Келли, я вас люблю и вам подчиняюсь.
Келли уютно устроилась у Эрика под боком, слушая сказку о двух похожих, как капли воды женщинах, но в то же время отличающихся друг от друга, как небо и земля, огонь и вода, лед и пламя. Эрик замолчал, и они какое-то время лежали молча, слушая, как бьются их сердца. Дождь за окном стучал по стеклам, успокаивая и укачивая.
Келли вдруг прильнула к Эрику, обняла его за талию, потерлась носом о грудь и неожиданно заявила, серьезно и требовательно:
- Мне мало, хочу еще, - ее ноготки царапали кожу на животе Эрика, а ногу Келли положила поперек его тела, так, что совершенно вялый и не способный ни на что член оказался у нее под коленкой.
- Келли, - Эрик хотел повернуться, но Келли притормозила его, нажав ладонью на грудь. Поднялась повыше, поцеловала Эрика в шею, затем легонько прикусила мочку его уха, с ее губ сорвался смешок и Келли прошептала:
- Не надо, я сама сумею с ним договориться. У нас все прекрасно получится, - ее голос, воркующий и нежный, завораживал, а она сама медленно скользнула вниз, собираясь выполнить свои обещания.

*****
- …хочу еще, - Келли пробормотала эти два слова, прекрасно понимая их абсолютную бессмысленность. Она была одна, и хотеть могла сколько угодно, но получить желаемое возможности не было. Отступление дурноты принесло облегчение, но взамен появились желания, совершенно невыполнимые. Эрика рядом не было, и сейчас, лежа на кровати и глядя в потолок, она могла только мечтать и вспоминать о прошедшем. Острое до боли ощущение тоски захватило Келли полностью. Эрик. Она скучала по нему, и это чувство было всепоглощающим. Как ей хотелось, чтобы он был рядом! Как она соскучилась по его улыбке, ласковой и нежной, по его губам, поцелуям, по его телу - одни лишь мысли заставляли Келли дрожать, как в лихорадке. Келли не хватало его голоса, его рук и глаз, то насмешливых, то удивленных. Эрик был нужен ей, как земля, как воздух, как жизнь. Келли даже не представляла ранее и не задумывалась над тем, какие чувства она испытывает к Эрику. Да, любила, да, желала, но не знала, что так сильно и так безумно, он был ее вторым я, ее сердцевиной, ее сутью. Той любовью, что ищут порой целую жизнь и не находят, а она… она, получив эту любовь, потеряла, потеряла, возможно, навсегда…


Келли, не в силах лежать, встала с кровати и успела только сделать несколько шагов, как ее тело вдруг пронзила боль. Ей стало страшно, страшно до потери сознания. Она замерла на месте, страх и боль заставили ее опуститься на колени. Перед ней было лицо, красивое, но искаженное яростью мужское лицо. Холодные ледяные глаза смотрели ей в душу. Дуло пистолета, что он держал на вытянутой руке, слегка подрагивало, и было направлено ей между глаз. Келли ощущала, как ледяные, колющие струи дождя хлещут по обнаженным плечам, вода слепила, заливалась в рот, не давала дышать. Боль выворачивала кости, связанные руки и ноги, соединенные между собой за спиной, выкручивали тело. В колени впивались мелкие острые камешки, разрезая кожу. Дождевая вода, сливаясь с тела, скапливалась под ногами, постепенно окрашивалась в красный цвет и стекала под обрыв, что был у нее за спиной. Мужчина ухмыльнулся. Келли видела, как его палец нажимает на курок. Выстрела она уже не слышала, провалившись в благодатную темноту беспамятства.

[AlyonaSL]

Ой, какая красота! Какой ужас! Какое всё!..
Трясло до самого конца и на смаом интересном месте!
Хочу еще (с)

И отдельно меня проперло, что маму Эрика зовут Кармен

[I want to Hims]

часть 3. и вероятнее всего последняя

mari1234, ну не могу я поверить, что это может быть окончание!
Вот настолько прекрасно ты эмоции Келли отражаешь, мне аж не по себе. И окончание главы в шок привело, хочется узнать, что же это было!!!

И отдельно меня проперло, что маму Эрика зовут Кармен

AlyonaSL, так это сценаристы удумали, раньше, согласно всяким Википедиям ее звали не так. Но ввели ее в сериал в реальности именно с этим именем.